Незнаев и его друзья
Шрифт:
Дело в том, что счетовод Аналитиков, являясь человеком аналитического склада ума, всегда аккуратно проверял срок годности, а также содержание жира и данные о среднем количестве микроорганизмов в баночке. Накануне же, находясь в скверном расположении духа, покупая в буфете сметану, невольно позволил Крохоборову провести себя, получив продукт с истекшим сроком годности. И Аналитиков, когда он дома в ужасе обнаружил, что уже два дня, как продукт был просрочен, очень разозлился и на себя, и на Крохоборова. Но все-таки, долго принюхиваясь и рассматривая белую массу, махнул рукой и рискнул положить ее на аналитические пельмени.
Осторожно обкусывая с краев каждую
Для того, чтобы как-то отвлечься от угнетавших его мыслей, счетовод Аналитиков, так как наступил выходной день, решил отправиться на речку и искупаться. Все-таки, он старался придерживаться теории, высказанной в одном из номеров веселым Проводкиным, что все живое вылезло из жидкости. Особенно бухгалтерия. Соорудив себе из стенгазеты шляпу и повесив на резиночке ключ от квартиры на шею, Аналитиков вышел из дома.
Дойдя до берега речки, он увидел там своего соседа, винофила Шатрова, судорожно бегавшего по берегу. Периодически он заходил по пояс в воду и куда-то напряженно всматривался. То ли вглубь, то ли в ширь водной глади. По отчаянию на его лице не оставалось никаких сомнений в том, что случилось нечто серьезное.
Оказалось, что Шатрову, в его очередную смену в пункте приема стеклотары на глаза попалась редкая бутылка из-под джина. Тонкое обоняние винофила сразу уловило какой-то уникальный запах, исходивший со дна и стенок бутылки. Для того, чтобы точно зафиксировать аромат, он даже приготовил себе растворимый кофе. Хорошенько вобрал в себя его аромат, а потом даже выпил его. И аромат со стенок бутылки действительно заиграл новым красками.
Плюс ко всему сама форма бутылки, чуть игриво вогнутая сверху, но при этом брутально утолщенная снизу, произвела на Шатрова колоссальный эффект. Для того, чтобы оценить масштаб этого воздействия, достаточно представить себе, что талантливому, но начинающему, художнику после тысячи рисунков одной и той же вазы, вдруг показали натюрморт. С виноградом, грушами и баклажаном. Увиденное тотчас же разорвало бы в клочья устоявшееся мировоззрение.
Эта бутылка вполне могла стать одной из жемчужин в его коллекции. Поэтому, несмотря на то что джинн уже из нее, видимо, окончательно выполз и отправился по своим делам, Шатров выкупил сам у себя бутылку и понес ее домой. Нес он ее, точно хрустальную вазу, обернув двумя номерами стенгазеты.
Дома он около часа мучительно терзался, надо ли ее было мыть. Конечно, для коллекции требовалась определенная гигиеническая обработка. Но запах… Он все же решился. Но напоследок, прощаясь с тонким ароматом, решил, как следует его понюхать. Чтобы постараться запомнить.
Потом он бережно отмыл бутылку жестким ершиком и стал упорно изучать ее возможное происхождение, а также принадлежность к определенной, явно коллекционной партии. Информации было явно недостаточно. У аналогов были либо недостаточно развита вогнутая игривость наверху, либо с брутальностью внизу имелись очевидные проблемы.
Несколько дней подряд он, буквально, не расставался со своим сокровищем. Брал ее с собой на работу, чтобы разнообразить ее досуг. И для возможности
А в выходной день он налил в нее минералку и отправился на речку. Чтобы совместно получить полезные ультрафиолетовые лучи. Причем, купаться, даже у самого берега, Шатров не очень любил. Боялся, что мог утонуть. Если бы что-то вдруг произошло. Огромная и внезапная речная волна величиной с дом. Или старый сом размером с крокодила вдруг решил бы незаметно проползти по дну поближе к винофилу и утащить его под свою любимую корягу. Мало ли что могло произойти, когда ты по пояс в воде.
И в тот самый момент, когда романтик Шатров с наслаждением наблюдал, как лучи солнца, как ему казалось, придавали бутылке какой-то особый жемчужный блеск, сзади к нему подошел электрик Запойкин. Последний спустил весь аванс, можно сказать вхолостую, то есть выпить – выпил, но как следует не утолил жажду. Но получив ожидаемую головную боль, шатался по окрестностям с целью добыть что-то для того, чтобы справиться с похмельем.
Приметив, что Шатров крутит и вертит в руках бутылку, определенно напоминавшую водочную и, самое главное, наполненную до краев, Запойкин решил, что или сейчас, или через час будет хуже. В общем, решился на отчаянный поступок. Он осторожно подкрался из-за кустов к Шатрову и выхватил у него из рук бутылку.
Опорожнив ее содержимое из горла в течение нескольких мгновений на глазах абсолютно оцепеневшего Шатрова, Запойкин, также близкий к состоянию оцепенения, замер. До его придавленного тяжелым похмельем мозга дошло, что ему явно подсунули что-то не то, на что он изначально рассчитывал. Посмотрев выпученными глазами на Шатрова, потом на пустую бутылку, немного покачиваясь, Запойкин машинально швырнул предмет, интерес к которому был резко утрачен, далеко в воду.
Шатров, совершенно не ожидавший подобной подлости, бросился сначала в воду, потом с кулаками на Запойкина, затем снова в воду. Пока винофил метался с минуту, находившейся в состоянии глубокого похмелья, но сообразивший, что не только выпил, но и выбросил что-то не то, электрик поспешил поскорее сбежать с места преступления.
Не являясь, мягко говоря, большим специалистом по нырянию, винофил Шатров, был страшно обрадован, когда на берегу появился счетовод Аналитиков. Услышав историю про бутылку джина, где ни джина, ни джиннов никаких уже не было, но была огромная надежда на его помощь в глазах Шатрова, Аналитиков на минуту задумался. И попытался представить, как в данной конкретной ситуации поступил бы веселый и находчивый бухгалтер Проводкин. Глубоко вздохнул и стал снимать с себя одежду.
Раздевшись до плавок, Аналитиков, получив примерные координаты того, где могла находиться ценная бутылка, от Шатрова, который просто махнул рукой в сторону реки, счетовод начал нырять. Довольно долго его попытки найти бутылку были совершенно безрезультатны. Выловив пару консервных банок, старый ботинок с отклеенной подошвой, детское ведерко для песочницы, канцелярский нож и прочие полезные вещи, Аналитиков наконец заметил на дне то, что могло быть той самой бутылкой.
Выудив ее из ила на поверхность на глазах счастливого Шатрова и с минуту покрутив ее в руках, Аналитиков, конечно, искренне удивился, в чем именно могла состоять ее потенциальная ценность. На его скромный взгляд, это была бутылка из-под какого-то дешевого портвейна или водки примерно того же калибра. Вот, если бы там действительно был джинн…