Незнакомец

Стасина Евгения

– Зажигалку дашь? – прошу, похлопав себя по карманам собственной куртки, и даже бровью не веду на его смешок:

– Дожили. Богатей, каких поискать, а ни сигарет, ни зажигалки нет… Хорошо хоть переоделся, а то от твоего вида в глазах рябило.

 И то правда. И если к остальному привыкнуть трудно, с собственным шкафом я общий язык нашёл быстро. Само отсутствие ядрёных цветов и несуразных рисунков на футболках подкупило мгновенно.

Я хмыкаю, с лёгкой грустью припомнив небогатый ассортимент врученного мне Сашей пакета, и, впервые отыскав хоть какой-то плюс, улыбаюсь. А Славка глаз с меня не сводит:

–

Ну, как? Вторая ночь прошла плодотворнее первой? Вспомнил хоть что-нибудь?

– Батю, – сплёвываю прилипший к губе табак, и, глубоко затянувшись, неспешно выпускаю дым. – Приснился мне сегодня.

Седой, но всё такой же крепкий, как на тех снимках, что накануне показывала мне мама. Мы с ним рыбу ловили, а Герда сторожила ведро, то и дело пытаясь запустить в него лапу. Не знаю, было ли это воспоминанием или первым полноценным сновидением за минувшие две недели, но на душе тепло. Наверное, мы с ним близки…

– Приснился? Этот старый чёрт и мне во снах покоя не даёт. Неделю, как свинтил в больницу, а я до сих пор просыпаюсь в холодном поту – он меня прибить грозился. Говорит, я во всём виноват.

– А ты-то с чего? – удивляюсь, как-то сразу сообразив, что сыновей любовью в голосе Славы даже не пахнет, и настороженно щурюсь, рассматривая невысокого мужчину.

– А кто ещё? Я же в тот день на даче был. Значит, и в твоём исчезновении только моя вина. Повелось так – начудишь ты, а всех собак спускают на меня. Даже сейчас, когда мы все давно выпорхнули из-под его крыла. Чёртов маразматик.

Славка как-то зло морщится, окурок кидает прямо под ноги, тушит ботинком, сам же нарушая требование не мусорить во дворе, и, спрятав руки в карманах домашних брюк, цепко вглядывается в мои глаза. Словно ищет что-то… А я в его – синих и холодных.

– Он тебе не отец, да? – без обиняков интересуюсь в лоб и даже не удивляюсь, когда искажённые ухмылкой губы, цедят сухое и вполне ожидаемое «да».

– Своего отца я не видел ни разу. Они с матерью ни дня вместе не прожили, а когда Ковалевский появился, мне уже семь стукнуло. Поздновато, чтобы я смог называть его папой, а он умиляться с чужого симпатичного карапуза. Хотя до нашего к нему переезда, он лицо держал: подарки дарил, на школьную линейку меня с матерью провожал, однажды вместо неё на родительское собрание заявился. В общем, старался до самой свадьбы, а как расписались, замечать меня перестал.

Ясно. И что тогда, семилетним мальчишкой, Славка переезду совсем не обрадовался, тоже понятно. На лице хорошо читается.

– Короче, у нас с ним как-то сразу не заладилось. А уж когда ты появился и вовсе шансов на сближение не осталось. Но ты не думай, – хлопает меня по плечу, что делать не слишком-то удобно, ведь брат намного ниже меня, и улыбается теперь открыто, дружелюбно. – На нас с тобой это никак не сказалось. Ты ведь не виноват, что твой отец не самый приятный человек. Да и не согласится с ним в этот раз даже мне трудно.

– Почему?

– Мы с тобой немного повздорили. Из-за ерунды, ничего существенного. Ты психанул, покурить пошёл, а когда спустя тридцать минут так и не вернулся, я переживать начал. Всю округу оббежал, а ни тебя, ни твоей собаки так и не нашёл.

Молчит, нервно отстукивая носком тяжёлого ботинка и вымученно вздохнув, признаётся:

– Не поругались

бы мы, никуда бы ты не делся.

Возможно, но если перестать игнорировать собственные ощущения, придётся признать – ничего бы это не изменило. Разве что произошло бы позже и закончилось куда печальнее: Саша не наведалась бы в Танин гараж, а я сдох бы прямо на грязном полу, потому что просить о помощи было бы некого.

– Есть догадки, в какую передрягу я мог ввязаться? – задаю давно мучащий меня вопрос и отбрасываю бычок подальше, чтобы не мозолил глаза хозяйке. А брат молчит. Долго. Без всякого интереса наблюдая за метаниями Герды по семейному участку.

– Ни одной, – а когда отвечает, смотрит уже на меня. – Ты успешный человек, Глеб, и завистников у тебя хватает. Чёрт, да я сам иной раз завидую! Одна твоя тачка чего стоит… Но, что б так… На ум ни один претендент не приходит.

И мне. Потому киваю, возвращаю ему зажигалку, до сих пор зажатую в ладони, и, подозвав к себе собаку, цепляю её на поводок. Проветрился уже, но желание пройтись никуда не делось. Лишь увеличилось, проигнорировав болезненные укусы январского мороза.

Торопливо шагаю, оставляя позади небольшую беседку, одинокую теплицу, придавленную снежной шапкой, и, лишь дойдя до ворот, решаю свернуть. К гаражу, в котором без труда нахожу предмет Славкиной зависти.

Гелендваген. Огромный, по всем канонам автомобильной моды блестяще-черный.

– Твою мать, – ошалело моргаю, любуясь этим монстром и, недолго терзаясь сомнениями, сдаюсь – та же прогулка, разве что восторга от неё будет больше.

 У Герды, пусть и не высунувшейся в окно, но с удовольствием уставившейся на мелькающие за ним пейзажи, и у меня – смеющегося в голос от осознания, что этот конь мой.

ГЛАВА 23

Незнакомец

А куда мне ещё ехать? В родительском доме я задыхаюсь, к Саше при всём желании не заявишься. Права не имею – спасать меня больше не надо, а бередить душу бедной девушки, которая наверняка до сих пор терзается угрызениями совести, подло даже для такого мерзавца, как я. И так ошибок нагородил, чёрт пойми как теперь с самим собой договариваться…

А значит здесь мне самое место – на пустой парковке перед торговым центром, за стеклянными дверями которого жизнь течёт по установленному плану: уборщицы натирают полы, охранник неспешно чеканит ботинками блестящую плитку, продавцы-консультанты в ожидании первых покупателей поправляют одежду на безликих манекенах. Всё как всегда, и плевать, что праздники.

Выбираюсь из машины, вдыхая полной грудью загазованный воздух и, выпустив Герду, уверенно к входу иду. На двери знак, запрещающий ей проходить внутрь, а внутри меня необъяснимая уверенность, что я и моя собака – исключение из правил. Центр же отцу принадлежит. Четыре этажа, двадцать восемь тысяч квадратов торговой площади, парковка на тысячу мест – по-моему, ему есть чем гордиться. Да и мне, ведь если верить брату, своё дело я начинал именно здесь: вверх по эскалатору, дальше прямо, минуя выстроившиеся по обе стороны бутики, вглубь, пока не упрусь в небольшой ресторанчик, который откроется ровно через сорок минут. А нас с Гердой без всяких разговор запускают уже сейчас.