Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции

Прянишников Борис Витальевич

В России пылала Гражданская война. Сибирское правительство адмирала А. В. Колчака предложило Третьякову пост министра торговли и промышленности. В сентябре 1919 года Третьяков приехал в Омск и вступил в управление своим министерством. Но дела Белой армии оборачивались плохо. Непосредственная угроза красных Омску вынудила правительство эвакуироваться в Иркутск. Вместо ушедшего в отставку П. В. Вологодского премьер-министром был назначен В. Н. Пепеляев, предложивший Третьякову пост заместителя председателя совета министров и министра иностранных дел. Третьяков согласился. Вскоре последовал крах белых в Сибири, адмирал Колчак был захвачен красными

и расстрелян, а Третьяков покинул Сибирь и вернулся в Париж.

Началась эмигрантская жизнь. Как большинство эмигрантов, Третьяков безотчетно верил в скорое падение власти большевиков и скорое возвращение в Россию. Финансовые и торгово-промышленные деятели, непримиримо враждебные к коммунизму, собрались в 1921 году на съезд и возродили Торгово-Промышленный Союз. Во всех начинаниях Союза Третьяков принимал живейшее участие и фактически стал его руководителем.

В эти дни он остро нуждался в деньгах и влез в большие долги. Считая месье министра кредитоспособным, французские банки дали ему взаймы несколько сот тысяч франков. После зрелого размышления Третьяков доказал свою кредитоспособность. Он сумел продать бывшую в руках большевиков Большую Костромскую мануфактуру Рябушинским, вовремя вывезшим за границу свои капиталы. Сделка, состоявшаяся в Лондоне, была окутана тайной: сам Третьяков не был крупным акционером фирмы, а от матери, обладательницы львиной доли акций, доверенности он не имел. Полученные от Рябушинских сто тысяч долларов позволили Третьякову рассчитаться с долгами и на несколько лет обеспечить семье безбедное существование.

Шли годы, средства исчерпались, настала острая нужда. Пришлось отказаться от просторной и удобной квартиры. Третьяков с сыном поселились в крохотном номере дешевой гостиницы в Бийянкуре, около Порт де Сен-Клу. Жена торговала парфюмерией, одна из дочерей мастерила дамские шляпки. И вот надменный работодатель, свысока относившийся к подчиненным, сам оказался в подчинении у Миронова, издателя журнала «Иллюстрированная Россия». Разъезжая по Парижу в поездах метро, он собирал подписку на журнал и объявления для журнала. Его угнетало сознание того, что он, знаменитый Третьяков, оказался на побегушках у какого-то мелкотравчатого Миронова.

По делам «Иллюстрированной России» Третьяков часто посещал юридический кабинет И. А. Кириллова, бывшего деятеля Союза городов в Сибири. Здесь он случайно встретился со старым знакомым, инженером Окороковым, управлявшим в Омске министерством торговли. Окороков не скрыл от Третьякова своих связей с большевиками. Вероятно, эта встреча оказалась роковой для Третьякова. В то время Третьяков сильно пил, и не раз можно было его видеть сидевшим на скамье в сквере около Порт де Сен-Клу в состоянии полного опьянения. Однажды он покушался на самоубийство, приняв большую дозу веронала, и умер бы, если бы в критический момент не пришла его дочь, вызвавшая «скорую помощь». В госпитале врачи вернули его к жизни.

В 1934 году, когда генералы Шатилов и Абрамов пытались сместить Е. К. Миллера с поста председателя РОВСа, Третьяков снял сразу три квартиры в доме № 30 на рю дю Колизе. Две из них были на третьем этаже, одна из них как раз над помещением управления РОВСа. В третьей квартире на четвертом этаже поселился он сам с семьей. С той поры он перестал пить и стал примерным трезвенником.

Желая сократить расходы, генерал Миллер искал в это время более дешевое помещение. Узнав об этом, Третьяков предложил генералу квартиру на третьем этаже, расположенную над управлением

РОВСа. Цена оказалась подходящей, и в декабре 1934 года управление перешло на третий этаж. В 1936 году понадобилось новое сокращение бюджета, и генерал Миллер принял предложение Третьякова перейти в меньшую и более дешевую квартиру на том же третьем этаже.

После гибели генерала Миллера и переноса центра РОВСа в Брюссель, в помещении, откуда бежал Скоблин, осталось управление 1-го Отдела РОВСа со своим начальником генералом Витковским.

Увеличение штата служащих в управлении потребовало более просторного помещения. И Третьяков предложил Витковскому перейти в большую квартиру на третьем этаже, уже занимавшуюся РОВСом. Третьяков любезно согласился заново покрасить помещение, а заодно спросил, какая комната отводится под кабинет Витковского.

10 июня 1942 года генерала Витковского вызвали в Зихерхайтсполицай, гестаповцы допросили его о Третьякове. Витковский ответил, что знает его как деятеля Торгово-Промышленного Союза и квартирохозяина РОВСа.

17 июня начальник канцелярии 1-го Отдела полковник Мацылев сообщил по телефону Витковскому о прибытии в управление немецких офицеров, желавших переговорить с ним по важному делу. Витковский поспешил в управление. В свой кабинет он пригласил двух немецких офицеров. Один из них сообщил, что утром этого дня у Третьякова был произведен обыск, давший ощутительные результаты. Тщательно осмотрев кабинет Витковского, немцы обнаружили микрофон, спрятанный под плинтусом около камина, как раз напротив его письменного стола. От микрофона тянулся провод к приемному устройству в квартире Третьякова. При дальнейшем осмотре выявились следы более ранней проводки и установки микрофонов в кабинетах генерала Миллера в обеих квартирах третьего этажа.

Жертвой подслушивания оказался не только РОВС. Третьяков позаботился и о своем Торгово-Промышленном Союзе. Он уговорил своих коллег перейти к нему на рю дю Колизе. На заседаниях совета Союза читались интересные доклады, высказывались откровенные мнения о положении в СССР и целях эмиграции. Заседания посещали видные представители различных кругов эмиграции. В квартире, заботами любезного хозяина, появились удобные кресла для особо почетных гостей. Под креслами были найдены микрофоны, все разговоры подслушивались.

Рабочие коммунисты из французского Министерства почт, телеграфов и телефонов провели прямой провод с рю дю Колизе в здание советского полпредства на рю де Гренель. Сидя в своем кабинете, резидент НКВД в Париже годами подслушивал разговоры виднейших эмигрантов.

Арестованного Третьякова немцы отправили в Германию. 16 июня 1944 года он был расстрелян в концентрационном лагере в Ораниенбурге, вблизи от Берлина.

2. Конец Кусонского

«О недопустимости дальнейшего занятия мною каких-либо должностей в РОВСе» Кусонский забыл очень скоро. После вступления генерала Архангельского в должность начальника РОВСа, Кусонский переехал из Парижа в Брюссель. И опять стал начальником канцелярии РОВСа. Так, благодаря «линейским» генералам, было быстро забыто и прощено его непростительное поведение в роковой для генерала Миллера день.

Летом 1940 года армии Гитлера заняли Бельгию и добрую половину Франции. Под пятой оккупантов оборвалась деятельность русских эмигрантских организаций. Немцы закрыли эмигрантские газеты и журналы. В столице Франции расцвел гитлеровский «Парижский Вестник».