Незримое сражение

Сборник

Над Карпатскими горами витала осень. Ее дыхание ощущалось и в прохладном воздухе, и в терпком аромате соснового леса, так благодатно подействовавшем на уставших бойцов. Ведь от Цуманских лесов на Ровенщине до Карпат партизанский отряд «Победитель» прошел с ожесточенными боями. Преследуемые воинами Советской Армии и партизанами, в страхе и панике гитлеровцы покидали нашу землю. В слепой ярости они прибегали к любым методам, дабы затруднить продвижение советских войск на запад.

Отряд остановился на привал. Запылали костры, каждый занялся

своим делом.

После обеда разведчика Николая Струтинского срочно вызвал командир отряда.

— Вы, товарищ Струтинский, завтра поедете в Москву.

Николай от такого неожиданного и радостного сообщения растерялся. Медведев улыбнулся, крепко пожал руку Струтинскому:

— Счастливой дороги и благополучного возвращения!

…По обеим сторонам железнодорожного пути, убегавшего на восток, чернели опустошенные селения. Леса и сады давно сбросили с себя листву и не могли уже укрыть от взора варварские разрушения, нанесенные войной.

Струтинский впервые в своей жизни ехал в Москву. В тылу врага он тайно слушал ее позывные, видел Москву в кино, восхищался мужеством москвичей. Какая она сейчас, в эти октябрьские дни 1944 года?

И вот наконец машина мчит его по широким проспектам и улицам. Сколько в них сурового величия! Сказочной показалась, Красная площадь с ее рубиновыми звездами, мавзолей Владимира Ильича Ленина — святыня, вобравшая в себя океан народной любви. Но вершиной радостного волнения стала минута, когда в большом зале Кремлевского дворца всесоюзный староста, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил. Иванович Калинин вручил ему высокую правительственную награду — орден Ленина.

Родина высоко оценила мужество и отвагу молодого разведчика Николая Струтинского, проявленные им в тылу врага в первые годы Великой Отечественной войны.

Что же совершил бесстрашный патриот?

В оккупированном фашистами городе Ровно улицы почти безлюдные, хмурые. На центральном перекрестке стоит группа фашистов. Мимо них на высокой скорости пронесся серый «адлер» с обер-лейтенантом и солдатом-шофером. Это были Николай Кузнецов, переодетый в форму немецкого офицера, и Николай Струтинский.

На одной из тихих улиц машина остановилась. Ровно в четырнадцать часов, как и предполагали разведчики, появился немецкий генерал в сопровождении чиновника. Фашисты направлялись к дому, увитому пышной зеленью, машина последовала за ними. И вдруг заглох мотор. Под угрозой оказалась вся операция. Что делать?

Вот открылась дверца, из машины вышел подтянутый, спокойный обер-лейтенант, а шофер принялся устранять неполадку. Драгоценное время истекало. Наконец мотор привычно заурчал. Струтинский включил скорость, и машина впритык подъехала к генералу, шедшему размашистыми шагами, Внезапное появление неизвестной машины вызвало у генерала бурю гнева. Лицо его побагровело, он сердито набросился на выскочившего из машины обер-лейтенанта.

— Что за фокусы?

Что вам угодно?

Кузнецов мгновенно выхватил из кобуры вальтер, в упор расстрелял генерала и сопровождавшего его чиновника и, быстро сев в машину, скомандовал:

— Жми, Коля!

Машина на предельной скорости умчалась в объятия зеленого леса.

Двумя палачами стало меньше на поруганной земле.

…Их было четверо: Николай Иванович Кузнецов, Ян Каминский и Мечислав Стефанский — в форме немецких офицеров, а Николай Струтинский — в форме солдата рейха. Днем они подъехали на машине к особняку генералу фон Ильгена, командующего карательными войсками на Украине. На посту стоял часовой. Кузнецов спросил у него по-немецки:

— Дома ли генерал?

Часовой выпучил глаза на офицера и виновато ответил по-русски:

— Простите, не понимаю.

Часовой оказался из бывших военнопленных. Спасая свою шкуру, он переметнулся на службу к гитлеровцам. Вместе с ним тут и его земляк, который стал денщиком у генерала.

— Мы партизаны. Вы можете искупить свою вину перед Родиной, если поможете нам похитить генерала фон Ильгена. В противном случае, мы вас расстреляем на месте!

Долго убеждать перебежчиков не пришлось, они поклялись, что помогут партизанам и с ними вместе уйдут в лес.

К особняку подкатил роскошный «мерседес» черного цвета. Из него вышел широкоплечий генерал-майор фон Ильген. Он сделал жест рукой — и машина удалилась. В доме генерал неожиданно встретил рядового солдата и, возмущенный, раскричался:

— Как ты посмел появиться здесь?

В этот момент на пороге показался гауптман. Его появление в сопровождении двух офицеров еще больше возмутило Ильгена.

— А это что? Кто вас сюда впустил? — от негодования его лицо исказилось.

Взяв под козырек, Кузнецов спокойно и властно произнес:

— Вы, генерал, арестованы!

— Чей это приказ? — недоумевал немец, все еще не разобравшись, что происходит в его обители.

— Фюрера! — отчеканил Кузнецов.

На какой-то миг генерал растерялся, и этим замешательством немедленно воспользовались партизаны.

Струтинский сшиб генерала с ног, Кузнецов схватил его за руки, на помощь пришли Стефанский и Каминский, они связали Ильгену руки, заткнули рот кляпом. Захватив документы, Ильгена вывели на улицу. И тут произошло невероятное: резким движением генерал вырвал из петли руки, вытолкал изо рта кляп и истерически завопил:

— Помогите!

Положение партизан стало критическим. Но они не растерялись, вновь набросились на генерала. Фон Ильген жестоко сопротивлялся, сильно ударил ногой в живот Каминского, до кости прокусил руку Струтинскому. Его связали. Однако к месту происшествия прибежали три офицера, оказавшихся вблизи генеральского особняка.

— Что здесь происходит? — потребовали они объяснения у гауптмана.

Успев прикрыть мундиром лицо генерала, чтобы его не узнали подбежавшие офицеры, Кузнецов спокойно ответил: