Незримые Академики (другое издание)
Шрифт:
– А я думал, ты не играешь, – слабо произнес Трев.
– Да, но это было в жестокие прежние времена, до того как футбол стал открыт для индивидуальных усилий и личной предприимчивости. Видишь футболку?
Трев опустил глаза. До сих пор он не особенно задумывался о том, во что одет этот тип. Достаточно, что он был здесь.
– Белая с синим кантом, – весело сказал Энди. – Просто шик.
Он повернулся. На спине была синим выведена цифра 1, над ней стояло имя – Энди Шенк.
– Моя идея. Очень разумно, по-моему. Чтоб своих можно было отличить со спины.
– Я сказала вашим волшебникам, что вы, господа, должны сделать то же самое, – сказала миссис Аткинсон – несомненно, одно из самых жутких Лиц, которые когда-нибудь расхаживали с заостренным зонтиком и злобным умыслом. Взрослые
«То, что нужно, – подумал Трев. – Наши имена будут написаны на спине. То есть им даже не придется обходить спереди, прежде чем пырнуть ножом».
– Ладно, я не могу стоять тут целый день и болтать с тобой. Мне надо поговорить с командой. Выработать тактику.
«На поле будет судья, – думал Трев. – Будет Стража. Будет патриций Витинари. К сожалению, Энди Шенк тоже будет здесь, и Натт хочет, чтобы я был его помощником, поэтому мне тоже придется быть здесь. Если что-нибудь грянет, поле будет не тем местом, где стоит находиться, и я буду прямо на нем».
– Если хочешь знать, где ваша тупая красотка, она вон там, со своей толстухой. Скажи честно, что ты обо мне думаешь?
– Ничего, до тех пор, пока ты не спросил, – сказал Трев. – Зато думаю теперь.
– Передай привет орку, – произнес Энди. – Страшно жаль, что он последний.
Они ушли, но Трев успел убраться с дороги прежде, чем миссис Аткинсон воткнула ему в ногу свою трость.
Найти Джульетту. Найти Натта. Найти Гленду. Найти помощь. Найти билет до Четвертого континента.
Трев никогда не дрался. То есть по-настоящему. Разумеется, когда он был младше, его порой втягивали в кучу-малу, и было гораздо благоразумней быть среди других парней, держа в руке какое-нибудь импровизированное оружие. Трев ловко умел казаться вездесущим, он громко орал и влетал в самую гущу, но никогда не ввязывался в серьезную потасовку. Он мог бы обратиться к Страже и сказать… Что Энди угрожает? Но Энди всегда угрожал. Когда в Толпе начиналась заварушка – а такое иногда бывало, – когда два клана выясняли отношения, всегда был лес ног, сквозь который можно было нырнуть, а однажды, когда Трев всерьез отчаялся, – много плечей, по которым можно было пробежать. О чем он думал? Ему тут нечего делать, он не собирается играть. Он пообещал мамаше. Все знают, что он пообещал мамаше. Он бы, может, и хотел сыграть, но старушке бы это не понравилось. Как будто она написала записку: «Дорогой Энди, пожалуйста, не убивай Тревора сегодня, потому что он пообещал не играть».
Он отогнал от себя мысленное зрелище летящего ножа и услышал голос Натта:
– А, я слышал про «Куль».
Это были Гленда и Джульетта, Натт и Джульетта, слегка встревоженная девица с блокнотом и Джульетта. Еще там была Джульетта, но ее было непросто заметить, потому что там была Джульетта.
– Она говорит, что хочет написать статью, – сказала Гленда, которая явно подстерегала журналистку. – Ее зовут мисс…
– Роз, – сказала та. – Все о вас говорят, мистер Натт. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов? У нас очень современная аудитория [17] .
17
Архиепископ в доме договорного гостеприимства и то, наверное, выглядел бы чуть более смущенным, чем Натт в ту минуту, но количество упомянутого смущения зависит от того, сколько у вас знакомых архиепископов.
– Да?
– Каково это – быть орком, мистер Натт?
– Не знаю. А каково это – быть человеком? – спросил Натт.
– Ваш опыт в качестве орка повлияет на вашу предстоящую игру?
– Я буду играть только в качестве запасного. Моя роль – это всего лишь роль тренера. И, отвечая на ваш вопрос, я также вынужден добавить, что до сих пор у меня было не очень много опыта в качестве орка.
– Вы посоветуете своим игрокам отрывать противникам головы? – девица захихикала.
Гленда открыла рот, но Натт торжественно ответил:
– Нет, это против правил.
– Я слышала, вас считают очень хорошим тренером. Почему?
Несмотря
– Нужно учитывать рамки возможностей, – медленно произнес он. – E pluribum unum, многие станут одним, но можно с тем же успехом сказать, что и один станет многими, ex uno multi, и действительно, фон Шлисс пишет в «Потоке реальности»: «Если хорошенько подумать, один на самом деле может быть многими, просто в разной одежде».
Гленда смотрела на лицо девушки. Его выражение не менялось, а карандаш не двигался. Натт улыбнулся собственным словам и продолжал:
– Давайте рассмотрим это в свете, например, летящего мяча. Мы знаем, откуда он летит, но куда он приземлится – это задача со множеством неизвестных, даже если дело происходит в четырехмерном пространстве. Перед нами – экзистенциальная загадка, с которой сталкивается ударивший по мячу, потому что он одновременно, так сказать, и стрелок и мишень. Пока мяч летит, все возможности неумолимо переплетены, как пишет герр Фругаль в «Das Nicths des Wissen»: «Ich kann nicht genau erinnern, aber es war so etwas wie eine Vanillehaltige susse Nachspeisenbeigabe», хоть мне и кажется, что в это время он находился под воздействием какого-то препарата. Кто движется и кто есть движущая сила? Поскольку решения можно достичь лишь с помощью концептуальной манифестации, используя восприятие трансфинитного пространства, становится ясно, что среди возможностей есть и та, что мяч может упасть буквально где угодно или же что по нему вообще не ударили. Моя обязанность – сократить этот метафизический потолок и дать игрокам некоторые приемлемые парадигмы, как то: стукни его прямо в середку, сынок, так что если вратарь его поймает, то, по крайней мере, ладони обожжет. Понимаете ли, суть футбола в том, что это не только футбол. Это увлекательнейшая многомерная философия, экструзия, которую разъяснил доктор Маспиндер в своей книге «Das Meer von Unvermeidlichkeit». Теперь, разумеется, вы мне скажете: а как же в таком случае «4–4—2» или даже «4–1—2—1–2», верно? И я вот отвечу: есть только один игрок. По традиции что мы говорим, что игроков в команде одиннадцать, но это лишь из-за нашего слаборазвитого восприятия. По правде говоря, игрок только один, и, следовательно, – Натт усмехнулся, – я посмею слегка переделать фразу из «Врат обмана»: «Неважно, победил ты или проиграл, лишь бы ты забил больше всего голов».
Девушка взглянула в свой блокнот.
– А можно чуть попроще?
– О. Прошу прощения, – сказал Натт. – Я думал, это и было попроще.
– А я думаю, этого достаточно, – вмешалась Гленда, беря журналистку за руку.
– Но я еще не успела спросить про любимую ложечку! – жалобно воскликнула та.
Натт откашлялся.
– Я предпочел бы, чтобы меня об этом вопросе предупредили заранее, поскольку это весьма обширная область знаний, но я полагаю, что Великая кладхская бронзовая ложка, которая весит больше тонны, по праву занимает первое место, хотя не следует забывать и набор ложечек, каждая из которых меньше рисового зернышка, созданный каким-то неведомым гением для наложниц императора Вхези. Но, несомненно, насколько мне известно, все это превосходит печально знаменитая ложка с часовым механизмом, изобретенная Чертовым Тупицей Джонсоном, которая, если не ошибаюсь, способна размешивать кофе так быстро, что чашка отрывается от блюдечка и врезается в потолок. Хотел бы я это увидеть. Хотя, конечно, не с близкого расстояния. Менее известна поющая ложка ученого мудреца Ли Тин Уидла, которая развлекала обедающих, распевая комические куплеты. В числе прочих знаменитых ложек…
– Теперь достаточно, – сказала Гленда, таща журналистку прочь ради ее собственного блага.
– Он орк? – спросила мисс Роз.
– Все так говорят, – ответила Гленда.
– Орки все такие? Я думала, они только и делают, что отрывают головы.
– Полагаю, им тоже надоедает делать одно и то же.
– Но откуда он столько всего знает про ложки?
– Поверьте, если существует книга под названием «Великие ложки мира», мистер Натт ее прочел.
Трев слышал жалобный голос мисс Роз, когда Гленда почти силком вела ее прочь, во всяком случае, подальше от Натта.