Незримые академики
Шрифт:
Исполненная огромной решимости, Гленда надела пальто поверх фартука и, после секундного размышления, достала из буфета два свежеприготовленных «Яблочных дьявола». Там, где не поможет таран, зачастую помогает вкусная песочная выпечка.
В Продолговатом кабинете личный секретарь патриция взглянул на секундомер.
– Боюсь, на пятьдесят секунд медленнее вашего личного рекорда, милорд.
– Это доказывает, что крепкие напитки вредны, Стукпостук, – сурово заметил Витинари.
– Полагаю, никаких дальнейших
– Хотя, справедливости ради, я должен заметить, что Шарлотта из «Таймс» – самый грозный составитель кроссвордов, при том что все они не дети малые. Но Шарлотта?.. Аббревиатуры, чет и нечет, анаграммы, перевертыши, а теперь еще и диагонали! Как она это проделывает?
– Вы же отгадываете, сэр.
– Да, а она сочиняет. Это намного сложнее, – Витинари воздел палец. – Если не ошибаюсь, Шарлотта – та женщина, которая держит зоомагазин на Пеликуньей улице. В последнее время ее не упоминали в списке победителей. Значит, она – автор.
– Женский ум необычайно хитер и изворотлив, милорд.
Витинари удивленно взглянул на секретаря.
– О да… конечно. Ему ведь приходится иметь дело с мужским умом. Я так думаю…
В дверь тихонько постучали. Патриций вернулся к чтению «Таймс», а Стукпостук выскользнул из кабинета. Последовал разговор шепотом, и секретарь вернулся.
– Какая-то молодая особа проникла во дворец через заднюю калитку, подкупив стражников, сэр. Они приняли взятку, согласно вашему приказу, а гостью провели в приемную, которую, разумеется, тут же заперли. Она желает видеть вас, поскольку, по ее словам, пришла с жалобой. Это девица для услуг.
Патриций Витинари посмотрел поверх газеты.
– Передай ей, что она обратилась не по адресу. Пусть начнет с Гильдии белошвеек.
– Я имел в виду, что она находится в услужении, сэр. Ее зовут Гленда Медоед.
– Скажи ей… – Витинари замолчал и вдруг улыбнулся. – Ах да, Медоед. Она подкупила стражников едой? Полагаю, выпечкой?
– В точку, сэр. Каждому по огромному «Яблочному дьяволу». Смею ли я спросить, как вы…
– Она кухарка, Стукпостук, а никакая не «девица». Проводи ее сюда поскорей.
Секретарь, казалось, смутился.
– Вы уверены, что это благоразумно, сэр? Я уже велел стражникам выкинуть то, что они получили.
– Выкинуть еду, которую приготовила женщина по фамилии Медоед? Это сущее варварство, Стукпостук. Я немедленно приму мисс Гленду.
– Смею заметить, что сегодня утром у вас крайне насыщенное расписание, милорд.
– Вот именно. Твое дело – об этом сообщить, и я тебе благодарен. Но я вернулся во дворец в полпятого утра и смутно припоминаю, что споткнулся на лестнице. Я пьян как свинья, а значит, свиньи пьют как сапожники. Должен сказать, что до сих пор не задумывался в таком контексте ни о свиньях, ни о сапожниках, но Наверн Чудакулли был так любезен, что просветил меня. Поэтому не мешай мне потворствовать моим желаниям.
– В конце концов, вы патриций,
– Очень любезно с твоей стороны, что ты это сказал, но я, ей-богу, не нуждаюсь в напоминаниях, – произнес Витинари, и на его лице заиграла почти искренняя улыбка.
Когда суровый тощий слуга открыл дверь, бежать было слишком поздно. Когда он сказал: «Его светлость сейчас примет вас, мисс Медоед», было слишком поздно падать в обморок. О чем она думала? Да и думала ли она вообще?
Гленда последовала за слугой в соседнюю комнату, обитую дубовыми панелями, темную и на удивление незагроможденную. В кабинете среднестатистического волшебника обычно невозможно было разглядеть стены из-за обилия разного барахла. А здесь даже на столе ничего не стояло, не считая подставки для перьев, чернильницы и кружки с надписью «Самому замечательному боссу в мире», от которой Гленда не могла отвести взгляд, как ни старалась. Эта кружка была здесь совершенно неуместна, как пришелец из другой вселенной.
Ей тихонько подставили стул. И очень хорошо, потому что у Гленды внезапно подкосились ноги, когда человек за столом поднял голову.
Витинари ущипнул себя за переносицу и вздохнул.
– Мисс… Медоед, в этом дворце целые комнаты полны людей, которые желают меня видеть, и все они очень влиятельные и важные господа, ну или, по крайней мере, так считают. Однако господин Стукпостук любезно вставил в мое расписание, оттеснив главного почтмейстера и мэра Сто Лата, встречу с молодой кухаркой в пальто, надетом поверх фартука, которая вознамерилась, цитирую, «сказать мне пару слов». Исключительно потому, что я ценю парадоксы, а ваш приход, мисс Медоед, парадоксален. Что вы хотите?
– С чего вы взяли, что я чего-то хочу?
– Все чего-нибудь хотят, когда оказываются передо мной, мисс Медоед. Например, перенестись в какое-нибудь другое место.
– Ну ладно! Вчера вечером вы напоили капитанов допьяна и заставили подписать то письмо, которое сегодня напечатали в газете!
Витинари и бровью не повел. И это пугало сильнее, чем… что угодно.
– Пьянство уравнивает всех, юная леди. Алкоголь – квинтэссенция демократии, если можно так выразиться. Замечали ли вы, что пьяницы прекрасно понимают друг друга, и неважно, насколько они пьяны и как сильно разнятся их родные языки? Я так полагаю, что вы родственница Августы Медоед?
Этот вопрос, последовавший сразу после похвалы пьянству, ударил Гленду между глаз, и все мысли рассыпались.
– Что? О. Да. Вы правы. Это моя бабушка.
– В молодости она работала кухаркой в Гильдии наемных убийц?
– Да. Она всегда шутила, что никогда не позволит… – Гленда замолчала, но Витинари договорил за нее:
– …травить людей ее пирогами. И мы слушались, потому что, как вам, несомненно, известно, мисс, никто не рискнет огорчать хорошую кухарку. Она еще жива?
– Умерла два года назад, сэр.