Незваные гости
Шрифт:
– Я - смерть, - объявила вампирша низким и страшным, не своим голосом.
– Я пришла за этим ребёнком, чтобы выпить его жизнь и душу. Но ты видишь меня... Рискнёшь ли ты его выкупить? Говори!
Что-то мелькнуло в глазах оборотня.
– Верни ему жизнь и я дам тебе всё, что пожелаешь.
– Когда бы я этого не попросила?
– Да.
– Быть
– Ш-ш-ш, - ласково прошептала девушка, неуклюже укачивая младенца.
– Спи...
Спи-спи-спи, малыш, пусть приснятся тебе сладкие сны...
Спи-спи-спи, добрый Гоззо, ты не зря доверяешь своему шателену, он привёл в твой дом спасение, но ты никогда не узнаешь об этом...
Спи-спи-спи, Лота, спи в объятиях своего мужа, да не коснётся твоего сердца страх. Спи, сейчас ты можешь поспать, беда отступила и уже не вернётся, спи, Лота, ничего не бойся в мире, боль отступит, ты будешь сильной, страхи разгонит рассветный луч, твой первенец будет и моим... первым человеком, которого я исцелила...
Вейма закрыла глаза, покачнулась... Наваждение с оборотня спало. Ребёнок зашевелился во сне и Лота немедленно проснулась, сбрасывая наведённый сон, Вир еле успел выскочить за дверь, ухватив девушку за шиворот. Сердце мужчины отмерило три удара. Сердце девушки - девять.
– Заступник!
– услышали они вопль.
– Гоззо, проснись! Смотри! Наш ребёнок!..
– Умер?!
– подскочил крестьянин.
– Нет! Он здоров!
– Ты устала... тебе показалось...
– Нет, смотри!
– Заступник!
– вскричал Гоззо.
Судя по звукам, крестьяне повалились на колени.
Вир медленно повернулся к еле стоящей на ногах девушке.
– Не бей меня!
– вскинула вампирша тонкие руки.
– Это твоё желание?
– жёстко усмехнулся Вир.
Вейма замешкалась. Оборотень шагнул к ней и крепко обнял.
– Может, и стоило бы. Ты меня напугала.
– Так
– Верю. И... Спасибо тебе. Гоззо... Он был моим другом.
Вейма уткнулась оборотню в плечо. Ноги её не держали. От недавнего состояния мутило, чудился запах крови и смерти. Силы не то чтобы закончились, казалось, их никогда даже и не было.
...после этого случая она три дня пролежала, неспособная даже поесть... но ребёнок Гоззо выжил.
Вейса спустилась в тринадцати шагах от дома священника, медленно возвращая себе человеческий облик. Оглянулась по сторонам. Принюхалась. Момент превращения - самый опасный, можно потерять нюх и бдительность. Но на сей раз повезло. Рядом никого не было и она решительно постучалась в дверь. Только бы Керт был на месте! Дверь открыла женщина. Увидев гостью, она испугано вскрикнула и попятилась.
– Мир тебе, Эрма, - приветливо поздоровалась вампирша, стараясь не улыбаться.
– Мне нужен отец Керт. Где он?
– Он...
– ещё глубже в дом попятилась женщина, - он ушёл в деревню... Там... ты знаешь... говорят...
Она стала закрывать дверь. Медленно, чтобы не оскорбить, но решительно, не желая иметь ничего общего с гостьей. Вейма вздохнула. Дверь закрылась.
– Уходи, - попросила Эрма из-за двери.
– Я... ты знаешь, я благодарна за то, что ты сделала для моей малютки... Уходи. Прошу тебя.
– Я уйду, - пожала плечами девушка.
– Не бойся. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоему ребёнку.
Было очень страшно. Куда теперь? В деревню? К барону? Вернуться к Магде? Удирать, пока ещё цела? Кто бы мог подумать... история повторяется. Опять. Снова.
Нет. Нельзя, чтобы ещё раз...
– Вот она!
– закричал мельник Ленз, когда девушка подошла к площади. Во всех скандалах он всегда был впереди всех - шумный, требовательный... А вот на помол его подчас не дозваться...
– Ишь! Сама пришла!
– Люди добрые, - спокойно произнесла девушка. Сердце, казалось, колотилось у самого горла. Так много людей. И все её ненавидят. Опять. Снова. Заступник, за что?!
– Почему так неласково встречаете?
– Ах ты, нежить проклятая!
– завопила рыжеволосая Мета.
– Явилась, горем нашим полюбоваться! Да ещё и спрашивает! Вяжите её!
Толпа угрожающе заворчала.
– Дети мои!
– вскричал отец Керт. Его глаза встретились со взглядом девушки.
"Если он сейчас скажет "Одумайтесь!" - мне конец!" - с отчаянием подумала вампирша.
– Помолимся!
– предложил священник. Вампирша облегчённо выдохнула и одна из первых опустилась на колени. Отца Керта в деревне уважали. Он читал слова молитвы ясно, громко, каждую строчку переводя на привычный крестьянам язык. В его устах святые слова брали за душу и трогали сердце. Вейма, стараясь не слушать, беззвучно шевелила губами. Она была почти что уверена, что молитва не заставит её испариться в клубах едкого дыма, но рисковать не хотела.