Нф-100: Адам в Аду
Шрифт:
Пригодилось тело, взятое из института в качестве компенсации за разбитые мечты. Нейрокристалл тоже был под рукой -- тщательно хранимый кристалл Разумовского. Кривцов знал, что нарушает закон, но полагал, что совершенное будущее человечества того стоит.
Разумовский пришел в себя удивительно быстро. Открыл глаза, оглядел квартиру Кривцова. Шевельнул губами, пытаясь что-то сказать.
– - Спокойнее!
– - сказал Кривцов.
– - Послушайте меня. Вы сейчас чувствуете, что не все мышцы слушаются. Это правильно, так и должно быть. Уже к вечеру вы, скорее всего, будете владеть своим телом как раньше.
– -
– - Вы -- Андрей Разумовский, верно?
– - Да!
– - Вы боролись за право людей на бессмертие. К сожалению, вам не повезло. Когда вас доставили в мастерскую, спасать вас было уже поздно.
– - Я... я сдох?!
– - прохрипел Разумовский, садясь.
– - Вы стали бессмертным, -- мягко поправил его Кривцов.
– - Это я, я прошил вас.
– - Левченко?
– - Своего добился. Бессмертие запрещено. Я нарушил закон, оживив вас. Но я подумал, что вы хотели бы быть живым, а не пылиться на полке.
– - Ты на моей стороне?
– - Разумеется. Моя фамилия Кривцов, имя -- Вениамин. Я долго работал бок о бок с Левченко, пытаясь оспорить его теорию, но, как и вы, не успел.
– - Зачем ты оживил меня?
– - спросил Разумовский.
– - Не ври, что ради меня!
Он сидел на кровати и буравил Кривцова глазами дешевой японской модели.
– - Не ради, -- согласился Кривцов.
– - Не ради вас и не ради себя. Вернее, не только ради нас с вами. Ради людей, тех, кто достоин лучшей жизни. Возможно, ими окажемся и мы с вами. И станем бессмертными. Но для этого нужно доказать, что Левченко ошибался. И в этом я рассчитываю на вашу помощь!
– - Какую?
– - в типовом голосе зазвучала настороженность.
– - Вы живете у меня. Я, я не разбираю вас и не доношу на вас властям. Работаю над нашей общей задачей. Вы -- помогаете в меру сил. У нас с вами много общего -- мы оба хотели бессмертия, и оба оказались выброшены из жизни -- вы в прямом, я в фигуральном смысле. Но разницы не так много. Я лишен возможности проводить опыты официально, у меня нет возможности приобретать оборудование и расходные материалы. Потому я буду иногда разбирать вас и проверять те или иные свои соображения.
– - И какие у тебя условия?
– - спросил Разумовский.
– - Вы не выходите из дома. Это опасно и не приведет ни к чему хорошему. Вы получаете в пользование комнату, доступ в Сеть и максимальную самостоятельность. Живите! И ждите, когда я добьюсь своего. С вашей помощью это произойдет намного раньше.
Разумовский схватил его за рубашку:
– - А где гарантии?! Ты запрешь меня здесь, а эти суки там будут плясать на моих костях! Откуда мне знать, что ты не заодно с ними?
Напор Разумовского испугал Кривцова. Отбросив мелькнувшую было мысль отказаться от эксперимента, он совладал с собой. Левченко был прав и здесь. Разумовский умер на пике ненависти, и теперь эта ненависть не давала ему покоя. Ее нужно было перенаправить. И попытаться нейтрализовать. И если это получится -- не станет ли это лучшим доказательством его, Кривцова, правоты?
Страх исчез. Кривцов почувствовал возбуждение.
– - А что ты предлагаешь?
– - крикнул он.
– - Давай, ну! Бунтуй! Иди на улицу и скажи, что ты -- Разумовский! За твой кристалл дают миллион, так сколько, думаешь, ты проживешь?
Разумовский скривился, но промолчал. Кривцов постарался придать голосу
– - Бунтуй, Разумовский! Против меня! Против себя! Только жди! Береги, черт возьми, свой гнев, чтобы потом, когда мы с тобой докажем всем, что достойны бессмертия, ты смог бы наказать всех, кто посадил тебя в клетку! Ты слышал? Ты слышал меня?
Тот Кривцов, что был здесь и сейчас, не сразу понял, что вопрос этот звучит не в прошлом, а в настоящем.
– - Ты слышал меня?
– - спросил Илюха.
Он теперь постоянно крутился рядом. Выслушивал, успокаивал, варил кофе по первому требованию. "Как Андрей" -- подумал Кривцов и поморщился.
– - Черт меня дернул тогда с ним связаться, -- сказал он вслух.
– - Или потом я слишком расслабился и отпустил ситуацию...
– - Я говорю тебе, что ты должен сказать, что ты ничего не поджигал, а поджег один из твоих экспериментов, -- сказал Илюха. Крыса сидела у него на шее и глядела на Кривцова бусинками глаз.
– - Чтобы меня посадили еще и за незаконную экстракцию?
– - Но ты же не поджигал! Поджег один из них, я сам видел!
Кривцов вдруг прекратил броуновское движение по комнате, развернулся к Илюхе и наставил на него палец. Брунгильда протестующе запищала.
– - Ты видел?
– - резко спросил Кривцов.
– - Кто из них это был?
– - Не знаю я...
– - растерялся Илюха.
– - Не различаю я их!
Кривцов опустил руку:
– - Ведь это мог быть и не Разумовский... Хотя... Нет, все равно. Достанут память, а там так или иначе все есть...Черт!
Кривцову не удалось выспаться. Вернувшись вчера домой, он позвонил Ольге и проговорил с ней до трех ночи. Около семи утра его разбудили, и все утро пришлось отвечать на вопросы полиции. Выпроводив, наконец, настырного лейтенанта, он занялся уничтожением наркотиков. Покончив с этим, собрался вздремнуть, но пришел Илюха. Обсудили новости, выпили кофе, пожалели, что поспешили с наркотиками, а там уже было не до сна.
Телефон разрывался.
С утра позвонила Жанна. Кривцов успел забыть о ней. Но теперь вспомнил -- кристалл, раньше казавшийся красивым. С Илюхиным не сравнить. Она видела утренние новости, сочувствовала, уверяла, что он ни в чем не виноват -- кого она хотела в этом убедить? Переживала за этого своего приятеля-робота. Вот о чем Кривцову совершенно не хотелось думать -- это о приятелях-роботах. Жанна сказала, что каморки в институте пусты. Кривцов подумал, что неудивительно. Он и сам сегодня занимался уничтожением улик.
А еще Жанна сказала, что надо поговорить. Кривцов хотел было ответить, что он не в настроении, как вдруг сообразил -- Жанна же была у него. Жанна знала, что у него есть адам! Рано или поздно полиция выйдет на девушку, и она даст показания. И если ее обидеть, то она точно не забудет, что Кривцов занимался тем, чем заниматься не положено. Поэтому он сказал, что тоже будет рад ее видеть.
Не успел он выкурить сигарету, как позвонила Ольга. От общения с ней у Кривцова заболела голова. Эта женщина словно состояла из двух, и обе перепугались не на шутку. Одна всерьез переживала за Кривцова, рвалась приехать и поддержать. Другая боялась, как бы в новостях не проскочила информация о ее связи с Кривцовым. Она умоляла уничтожить всю сетевую переписку, все ее вещи, оставленные у него.