Нф-100: Геня, Петра, Лолита и Лилит
Шрифт:
– А почему тогда поступал против своих желаний? Я это чувствую!
– Есть у людей такие понятия, как долг, честь и совесть. Их трудно объяснить. Но люди часто подчиняются требованиям этих трех слов, а не разуму и чувствам.
– Теперь я поняла, почему мы все время переезжаем. Эти люди из спецслужб хотят забрать твой крестик. А ты не хочешь его отдавать.
– Да.
– Дай я его посмотрю, - она долго его разглядывала.
– Теперь можешь его уничтожить или спрятать. Я запомнила названия всех банков и все номера счетов.
Петрович изумился.
–
– Конечно. Я же вот вижу прекрасно, сколько микробов ползает по вашей коже. Но не говорю. Хотя смотреть противно. По мне бактерии не ползают.
Это Петрович знал. У Петры была идеально чистая кожа и она испускала такие облака флюидов, что комары боялись подлетать к ней ближе двух метров. Поэтому при прогулках в лесу они с Татьяной старались держаться к Петре поближе. Вся живность расползалась от нее со скоростью света.
В ту же ночь, завернув крестик в непромокаемый пакет, он засунул пакет в герметичную стеклянную банку из-под кофе. А саму банку закопал в густых корнях ивы на берегу озера. Память памятью, а закладки его никогда не подводили.
– Петрович, а зачем тебе эти деньги?
– она ткнула пальцем на свою голову, где теперь хранились счета.
– Ну, на деньги мы покупаем пищу, одежду, вот этот замок купили.
– Я знаю, что некоторые зарабатывают деньги тяжелым трудом, другие получают их по наследству, а третьи их воруют. Воровать у других проще всего. Давай украдем сколько нам надо.
– Но ты же знаешь, что за воровство людей сажают в тюрьму.
– Не всех. Только тех, кого поймают. У тебя есть я. Я помогу тебе украсть много денег и нас не поймают. Я вчера придумала очень много таких способов. И я знаю, где много денег.
– В банках, что ли? Знаешь, какая там защита? А шуму сколько будет!
– Нет не в банках. В банках наличных денег, кстати, сейчас не так уж и много. Их много на электронных счетах. Или тебе нужны только бумажки?
– Ты знаешь, Петра, те триста тысяч, что я получил последний раз в России, заканчиваются. Я как раз собирался съездить в Россию и продать еще десятка два хранящихся там бриллиантов. Заодно поищем твоего отца.
Петрович уже давно подозревал, что такое понятие, как муки совести, Петре неизвестны. В этом он убедился после дурацкого нападения на них молодого парня с макетом пистолета. Они втроем вечером шли с покупками из супермаркета к своей машине. На стоянке между машинами перед ними появился этот паренек в маске.
– Положите кошельки на землю и идите своей дорогой. И не оборачивайтесь!
– он наставил на них пистолет. Петрович мгновенно оценил ситуацию и уже хотел шепнуть Тане, что у парня макет, чтобы она не боялась.
И тут парень схватился за сердце и с хрипом сполз на землю.
– Не бойтесь, он вам теперь ничего не сделает. Пойдемте, - раздался спокойный голос Петры. Петрович краем глаза видел, как она вскинула в сторону парня руку.
Он все понял. Она поджарила его сердце.
Дома он долго объяснял ей, почему так нельзя больше делать.
–
– А если бы это был настоящий? Я чувствовала, что он был готов нажать на курок.
– Тогда надо было нагревать пистолет, а не его сердце. Поняла?
– Да.
Но по ее ясному фиолетовому взору Петрович понял, что и в следующий раз она сметет со своей дороги даже армию посмевших им угрожать людей. У нее было странное деление людей на плохих и хороших.
Глава 17. Снова в Россию
– Когда мы поедем?
– успокоившись, она стала приставать к Петровичу.
– Это куда вы собрались ехать?
– спросила Татьяна
– Ты понимаешь, Танюша...
– Когда ты так начинаешь, то всегда затеваешь что-нибудь опасное. И сейчас скажешь, что мне ехать нельзя. А может, мне не нужна такая забота о моем здоровье? Может, мне спокойнее будет рядом с тобой? Я спокойна, только когда тебя вижу, неужели ты этого не понимаешь?
– Все сказала? А теперь послушай меня. Ничего опасного я не затеваю. Мне на один денечек надо слетать в Россию. Забрать оставшиеся там в закладке бриллианты и все. Мы с Петрой тут же вернемся назад. Через день.
– Ах, значит, Петра тебе там нужна, а я уже ни на что не гожусь.
– Ты у нас девушка еще хоть куда, хоть на подиум!
– Скажи еще, хоть на панель! Что за пошлые комплименты? Как ты смеешь меня сравнивать с этими синюшными полудохлыми подиумными курами?
– Хорошо, хорошо. Ты тоже поедешь. Успокойся.
Если бы Петрович знал, на сколько недель растянется этот его "один денечек", он бы так легко не согласился.
Решили лететь по турпутевке по Золотому Кольцу. Раз ехала Татьяна, решили не ограничиваться одним днем, а отрываться по полной программе. Золотая осень, золотое кольцо, евро из банкомата, бриллианты из закладки. Намечался блистательный круиз.
Глава 18. Министерские шестерки и одна десятка
Министр после возвращения из Парижа рвал и метал. Прямо из его рук уплывали миллиарды. То, что не швейцарских счетах действительно такие суммы, подтверждали поднятые дела курьеров и их допросы в министерском "доме отдыха".
Так называли два пристроенных к его бане на даче бетонных огромных барака. В одном было двадцать камер, в которых из мебели были только узкие решетки из неструганых брусьев, которые были прибиты углом вверх. Чтобы особо не залеживались заключенные. Из обогрева - одна ржавая труба на высоте полутора метров. Чтобы добавить комфорта - перед сном в каждую камеру на пол выливали по два ведра грязной воды. Грязной, чтобы зеки, не дай бог, не превысили дневную норму воды - один неполный стакан. Насколько неполный - решал охранник.