Нф-100: Геня, Петра, Лолита и Лилит
Шрифт:
Нет, днем тут делать нечего. Надо прийти сюда ночью. Воодушевленный этой идеей, Роберт бодро зашагал к отелю.
* * *
– Ну, а ты?
– А я ему говорю, что ты смотришь на меня голубыми брызгами, али в морду хошь?
– А он?
– А он и дал, в морду...прям в глаз попал, сука...
– А ты?
– А я схватилась за его дипломат и как заору: "Помогите, грабют!"
– А он?
– А он во второй глаз, бычара позорный..
– А ты?
– Тут Колян-Колун подбежал мне подмочь,
– А он?
– Кто, Колян?
– Да нет, тот с дипломатом!
– А, тот поднял меня вместе с дипломатом и бросил в Коляна...
– А он?
– Ну, бросил же, тебе говорю, тупак!
– Да нет, Колян!
– А-а! Колян меня не успел поймать. Я ему головой прямо в челюсть попала. А ты же знаешь, какая у меня голова, как гранит, я ей орехи бью, и ничего... Только хрустнула - и тишина...
– Голова?
– Челюсть, дебил!
– А он?
– Кто, Колян? Вырубился, зараза... Не помог.
– А ты?
– А мне то что? Я с дипломатом вскочила и бежать к базе. Там, знаешь, у них дырка в заборе?
– Да знаю, а он?
– Вырубился, тебе ж говорю...
– Да нет, бычара?
– А, тот за мной. Я за угол, а там менты бабочку крутят у ресторана. Я назад, но менты поганые уже увидели меня с дипломатом и с двумя синяками, да еще, я когда летела, по пути юбку где-то потеряла. Искать-то было некогда. Конечно, ментам-то баба в ретузах с начесом с дипломатом и двумя синяками поинтереснее будет, чем та щедушная телка в кожаных штанах. У ней-то ничего не видно! А у меня вон - все наверху! Они ко мне и ринулись. Все четверо.
– А он?
– Не помню дальше. Только повернулась и все, темнота. Как на столб наткнулась.
– А потом?
– Когда меня нашатырем в нос тыкали?
– Да.
– Я когда встала, первым делом об дипломате ту медичку спросила. Говорит, не было со мной ничего. Те четверо ментов тихо рядком на тротуаре лежали. Поняла я - зажмурились, значит, они обои.
– Ты ж говорила - четверо?
– Ну, да, все и зажмурились. Ментов понаехало - прям плюнуть некуда! Меня сам полковник сначала пытал. Как же, мол, вас так угораздило, Надежда Викторовна, убить четырех наших лучших сотрудников? Сам пытает, а сам глазом на мои ретузы зыркает, позорник. Так мой паспорт и заныкал. Где я теперь новый достану? Тот-то мне от Надьки-сотки остался, царство ей небесное..
– А ты ему че?
– Че я? Ничего не видела, говорю. Шла, упала, очнулась - мертвяки. Потом в обезьяннике меня еще какой-то старлей пугал , а я ему - пока не накормишь, ничего тебе не получить от меня...
– Здорово ты его, накормил?
– Щас! Сказал, уже все рестораны закрыты. Да и не пустят, сказал, туда меня в ретузах и без галстука...
– А ты?
– Че я? Выперли меня тогда по утрянке. Дай шашлыкуру попробовать, готова уже, наверное?
Сколько интересного можно услышать от бомжей возле мангала из железной урны, поджаривающих на вонючем мусорном дыму выброшенные на помойку протухшие окорочка. Ральф протянул женщине буханку черного хлеба и на правах угощающего подсел к огоньку. Бомжи уважительно подвинулись, разламывая на ароматные куски свежий хлеб.
– И давно эта история с мертвяками была?- Рольф пытался изъясняться на понятном бомжам языке.
–
Роберт жестом волшебника вынул из рукава поллитровку. Вопросов ему больше не задавали.
– Нескрытая даже? Ух ты! А мы тут все больше бальзам Шостаковского потребляем.
– Что за бальзам?
– Говорят энтот профессор бальзам из сорока трав делал. А мы свой бальзам из сорока бутылок сливаем. В каждой хоть капля, да есть. Чистый бальзам получается. Приходи завтра поутрянке, угостим.
– Нет, нет. Спасибо. А это не вон в том отделении менты вас терзали?
– А в каком же? Тут другого за километр нет.
– Это неделю назад было?
– Ну, как раз в прошлое воскресенье.
Да, это была первая большая удача за неделю бесплодных поисков. Да еще какая! С адресами и фамилиями. Шагая к отелю, Рольф уже составлял напряженный план на следующий день.
Глава 3. Убийственная
Информация от бомжей полностью подтвердилась в отделении, куда Рольф нахально заявился со старым удостоверением Управления собственной безопасности МВД. Магическую красную книжицу с десятью уровнями защиты, выполненную по технологии депутатского удостоверения никто и никогда не проверял. Себе дороже. Даже полковники вежливо кланялись изображенному на цветном фото капитану Рольфу.
Первого он, естественно, вызвал на допрос следователя, ведущего дело о четырех убитых офицерах. Им оказался молоденький лейтенант, недавний выпускник школы милиции. Кругом уже одни университеты да академии, а тут высшее учебное заведение, а все - школа. А может у них и действительно все на уровне школы? Тогда многое становится понятным...
– А это дело уже закрыто. Там не было состава преступления, - лейтенант зашмыгал носом и для вида покопался в пустых карманах в поисках платка. Он не мог никак принять решение, что лучше сделать, высморкаться на пол и извиниться, вытереть сопли рукавом или проглотить. В конце концов решил, что вежливее будет проглотить и остатки вытереть рукавом.
– Извините, простыл немного, - он опять пошмыгал носом.
Но страдания юного лейтенанта ничуть не трогали Рольфа. Он изучал скудные десять листков дела, запоминая каждое слово. Десять листков в деле о смерти четырех офицеров. В Америке бы десятью томами не обошлись. А тут, раз, два и через неделю дело в архив.
Явная, конечно, липа! И Роберт не отказал себе в удовольствии поиздеваться над лейтенантом.
– Так значит, причиной смерти всех четырех было столкновение с собственной машиной?
– Да, там же все написано.
– Тут вот вы пишете, что один из них числился водителем этой машины.
– Да, там все написано.
– И сидя за рулем сам себя переехал?
– Да, там же все... То есть нет, он не сидел за рулем, когда себя переезжал...Извините... Машина сама тронулась под уклон и всех переехала. Да, так и было. Там же...