Нф-100: Лунапарк Короля Мертвых
Шрифт:
Голос, лицо и руки - все было другим. Но светлые глаза, что смотрели на Миларина, несомненно принадлежали Тимуру Каггадилу.
Люди, наги, ночные эльфы и демоны умирали за один такой взгляд.
– Прости, но нет, - с усилием ответил Миларин.
– Почему?
– печально спросила Доминика.
– Ты тоже подчиняешься только тому, у кого член длиннее твоего? А ведь ты тогда тоже играл не себя. Я думала, ты единственный, кто меня понимает.
Штильнахт криво усмехнулся.
– Я хотел служить своей госпоже, и я ей служил, - твердо сказал он.
– И Аснара никогда не забывала сказать мне то, что я
– И ты ее предал, - жестко сказала Доминика.
– Я ревновал, я был в отчаянии. Аснара ушла от меня к Ирридану, и поэтому я отдал тебе ключи от его аккаунта, - устало ответил Миларин и про-должал сбивчиво: - Сейчас бы я так не поступил. Человека делают его поступки, а не наличие или отсутствие члена. Ты предала Жанну, выставила ее на посмешище. Но я тебя не предавал. Ирридан выкрал твои фотки с моего компа, ты сама видела логи. Я умру за тебя... А потом окажется, что ты мне забы-ла что-то сказать, потому что это к слову не пришлось?
У Доминики дернулась щека, но девушка промолчала.
– Я не хочу идти в бой с человеком, который так относится к своим соратникам, - закончил Миларин.
У него пересохло в горле. Штильнахт облизал губы и закончил:
– Мы все играем в Зазеркалье. И наши кривые отражения подчас более реальны, чем мы сами. Но ты заблудилась в отражениях и считаешь себя тем, кого видишь в зеркале. Нет. Я не пойду с тобой.
Выражение ее лица изменилось - и снова оказалось знакомым Миларину. В руках у Доминики больше не было Колдгрифа, а глаза глядели на Ми-ларина не сквозь узкие щели забрала, но некромант почувствовал, что задыхается - словно глиф Смертельной Удавки, любимое боевое заклинание Тимура Каггадила, можно было применить и в реальности.
– А ты так сильно хочешь стать осколком разбитого зеркала?
– спокойным, и оттого особенно страшным голосом спросила Доминика.
– Если мы не разберемся сейчас сами, игру запретят, как пить дать. Куда ты пойдешь, со своими черепами и цепями? В комнату ужаса при передвижных аттракционах?
Миларин промолчал.
– Выйди из ангара, пожалуйста, - вежливо сказала Лидделл.
– Я не хочу задеть тебя при взлете. И дверь, пожалуйста, не закрывай.
Миларин повернулся и направился к выходу. Он широко распахнул обе створки высоких дверей ангара, вложив в это действие всю свою злость. За-тем Штильнахт двинулся в сторону замка Данелорн. Он услышал легкий, нежный свист.
Штурмкатер покинул ангар и начал набирать высоту.
– VI –
Сверху покрытая мхом равнина походила на ворсистый ковер, когда-то сочно-зеленый, а теперь сильно потрепанный, выцветший, с темно-оранжевыми проплешинами. Но кое-где сохранился и первоначальный узор. Весенняя тундра цвела. Фиолетовые, желтые и белые островки украшали ее угрюмую физиономию. Силуэтов в темных плащах нигде видно не было, что радовало Неймера. Неймер разглядывал предгорья кратера Аристотеля, кото-рый Ауссоле сделал своим временным пристанищем. Варгит летел рядом с гетейне. Черная шкура дракона блестела в лучах солнца, словно смазанная маслом.
– Та планета уже давно покорена и похожа на ваш... Салиндор, - сообщил Неймер.
Сразу
– Все необходимое для выживания и даже для приятной, легкой жизни там есть. Там можно делать все, что хочешь, все, что запрещено дома, и не нести за это ответственности. Можно заниматься сексом, но нельзя забеременеть. Можно пить, курить, принимать наркотики. Ну, голова, конечно, будет после этого болеть. И, наконец, никто никому не в указ. Ты можешь убить кого захочешь, если сможешь, конечно. И тебе за это ничего не будет.
– Но так нельзя!
– дракон плеснул в воздухе хвостом.
– Это жестоко! Подростки еще не понимают ценности жизни!
– Абсолютно верно, - кивнул Неймер.
– Но если не давать людям прочувствовать необратимость своих поступков, они никогда не научатся отвечать за них. И никогда не станут взрослыми. Вы же выбрали именно этот путь - вечных подростков.
– Ты говоришь, что только боль заставляет человека взрослеть, - заметил Варгит.
Его кошачьи глаза сузились.
– Не совсем, - ответил Неймер.
– Человек становится взрослым, когда осознает свою степень влияния на мир.
– Но власти над жизнью нет и в мире игры, Неймер.
– Это как?
Варгит печально улыбнулся.
– Я начинал играть, когда не было полигона на Луне. Мы играли по сети, - сказал он.
– Одевали вирт-костюмы и оказывались в волшебных городах...
Неймер впервые посмотрел на дракона с живым интересом.
– Примерно представляю себе, - произнес гетейне.
– Я был принцем Виндкасла, - продолжал вспоминать Варгит.
– И мне была уготована в жены прекрасная принцесса Сурамота Жанна Онормарш. Ты не представляешь, какой замечательной девушкой она была, и как сильно я любил ее. Но она выбрала другого. Моего товарища, с которым мы вместе учились искусству боя на мечах, принца Моргедрона. Тимур не стоил ее, но Жанна этого не понимала. Он увлек ее на путь служения Злу.
Неймера чуть качнуло в потоке нисходящего воздуха, но он выровнялся привычным движением.
– И что ты сделал?
– осведомился гетейне.
– Убил этого принца?
– Тимура?
– засмеялся дракон.
Смех этот загрохотал, как листы ржавого железа, падающие с крыши.
– Да что ты! После того, как Тимур продал свою душу демону Зулнеру, с ним никто не мог справиться...Тимур почти победил. И я видел их с Жанной. На поле боя. Они тогда разгромили нашу армию, - погрузился в воспоминания Варгит.
– Утром после битвы они гуляли среди тел, и Тимур осыпал Жанну маками. Цветами, которые выросли на трупах за ночь. Черными маками, пропитанными кровью. А Жанна смеялась.
– У дизайнера вашей игры было мрачное чувство стиля, - сказал Неймер.
– Что касается твоей возлюбленной, Жанны... Если ей нравилось такое, значит, она была создана не для тебя.
– Сомневаюсь, - со спокойным упорством ответил Варгит.
– Ты не представляешь себе силу обаяния Тимура. Люди любили его, и готовы были идти за него на смерть. Но мы говорили о другом. Даже в игровом мире ты не управляешь реальностью. Она складывается из поступков других людей и событий, которые никто не может предугадать.