Ни о чем не жалея

Мартин Кэт

– Возьмем, к примеру, твою коллекцию китайских безделушек из нефрита. Ты считаешь, что, если держать их у себя в особняке, они дольше сохранятся. А я думаю, что наслаждаться такой красотой в одиночку – грех. Такие богатства должны принадлежать всем.

Рэнд не смог сдержать довольной ухмылки.

– Может, именно поэтому я преподнес эту коллекцию, равно как и коллекцию своих греческих и римских бюстов, в дар музею – естественно, от твоего имени.

Кейт взглянула на него широко раскрытыми от изумления глазами.

– Ты

это сделал?!

– Я ведь не злодей какой-нибудь, Кейт. Ты вполне здраво рассуждаешь, хотя в то время я не был согласен с твоей точкой зрения. Но если она важна для тебя, то важна и для меня. – Подойдя к Кейт, Рэнд обхватил ее руками за плечи. – Не в моей власти переделать прошлое, Кейт, как бы мне этого ни хотелось. Но я могу заставить тебя забыть его. Если только ты дашь мне шанс это сделать.

Кейт взглянула на него потемневшими от волнения глазами, однако покачала головой.

– Как бы я хотела найти силы попытаться начать нашу совместную жизнь сначала. Я говорю совершенно искренне. Но видишь ли, Рэнд, теперь я боюсь.

Он еще сильнее сжал ее плечи. Хотелось встряхнуть ее и трясти до тех пор, пока она не поймет.

– Но ты же любишь меня, я это знаю! Я вижу это по твоим глазам!

На лице Кейт промелькнула гримаса боли. Глаза наполнились слезами, и сердце Рэнда сжалось от нежности и жалости к ней.

– Когда-то я любила тебя, Рэнд, – тихо проговорила она. – Очень любила.

Несколько долгих, томительных минут прошло в молчании. Кейт стояла, пристально глядя на ошарашенное лицо Рэнда. Потом, смахнув со щек слезы, высвободилась, повернулась и зашагала к лагерю.

Рэнду хотелось броситься за ней следом, но он и шагу не мог ступить, «...я любила тебя, Рэнд. Очень любила», – звучал в ушах голос Кейт. Рэнд почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Раньше это привело бы его в смущение, но сейчас ему было все равно. Его жена любила его. Ему об этом говорили и Мэгги, и Ник, и даже Перси, но сама Кейт и словом об этом не обмолвилась вплоть до сегодняшнего дня, и ему никогда это не приходило в голову.

А почему, собственно, должно было приходить? Ведь он был настолько слеп, что не распознал свои собственные чувства. Так как он мог распознать чувства Кейт? Да и не до того ему было, чтобы о них задумываться. Он был занят собственными страхами, которые погнали его в Лондон, где он предал Кейт, изменив ей с Ханной, и тем самым полностью разрушил ее любовь к нему.

И впервые с тех пор, как он приехал на остров, Рэнд почувствовал, что его вера в успех пошатнулась. Он не заслуживает такой жены, как Кейт. Он не станет больше просить ее вернуться к нему. Он доставит ее в Англию, а после поможет ей с отцом вернуться обратно в Америку, если она и в самом деле этого хочет.

Быть может, Господь наказывает его за грехи тем, что не дает воссоединиться с единственной женщиной, которую он любит и всегда будет любить.

Спуск с горы начали рано утром и, к немалому

огорчению Кейт, по той же тропе, по которой совершали восхождение. Целых два дня пути она со страхом ждала того момента, когда они доберутся до подвесного моста. Она пыталась успокоить себя тем, что если один раз сумела перейти, то сумеет и во второй, но у нее это плохо получалось. Весь обратный путь она была молчалива и погружена в свои мысли.

Равно как и Рэнд.

Хотя он по-прежнему держался поблизости от нее, но со времени их последнего выяснения отношений они почти не разговаривали. Рэнд никогда не подходил к ней, разве что вечером, когда наступала пора ложиться спать. Тогда он ложился неподалеку на свое одеяло, и Кейт слышала, что он, как и она, ворочается, безуспешно пытаясь заснуть.

Кейт понимала, что удивила его своим признанием в любви. Неужели он и в самом деле этого не замечал? А может быть, ему не хотелось услышать правду? Может, ее признание в том, что она когда-то испытывала к нему глубокие чувства, вновь испугало его? Если это так, то, наверное, по возвращении в Англию он наконец-то оставит ее в покое.

Мысль эта должна была бы принести Кейт удовлетворение.

Однако не принесла.

Более того, она испытывала отчаяние.

Не давала покоя упорная мысль о том, что, возможно, стоит еще раз поверить Рэнду и попытаться начать их совместную жизнь сначала. В общем, Кейт пребывала в полнейшем смятении, не зная, что делать дальше и как поступить...

Не останавливаясь, Кейт поправила маленький узелок у себя на спине. Спуск с горы оказался гораздо легче восхождения, и проделывали его члены экспедиции гораздо быстрее. В середине второго дня они добрались до подвесного моста. Начал моросить мелкий дождик, под ногами хлюпала и прилипала к ботинкам грязь.

– Мост мокрый и немного скользкий, – предупредил немец.

Ночью в горах прошел ливень. Вода в реке поднялась, но это не имело никакого значения: река протекала по самому дну ущелья. Правда, выглядела она еще более зловеще, чем прежде. Пенные волны бились о скалы, вздымая тучи брызг.

Фон Шнелл перешел первым, крепко держась за веревки, шагая уверенно, и со стороны казалось, что это совсем несложно. За ним мост перешел Талмидж, потом Маруба и остальные женщины. Отец и Джеффри подошли к Кейт, которая стояла, дрожа от страха.

– Справитесь, Кейтлин? – спросил Джеффри. Она улыбнулась ему чересчур радостной улыбкой.

– Конечно. Ведь в первый раз я перешла, верно? Профессор пожал ей руку.

– Молодец, моя девочка.

– Идите, профессор, – сказал Джеффри. – Я останусь с Кейт.

Хармон кивнул и ступил на мост. Шел он не так уверенно, как остальные, и переправа заняла у него намного больше времени, чем у других, но наконец и он оказался на противоположной стороне.

– Я буду вас ждать, – повернулся к Кейт Джеффри. – Точно так же, как прежде.