Ни одно животное не…
Шрифт:
Мангус только скрипнул зубами.
— Она что, не вооружена? — спросил подбежавший Шульгер, и когда офицер кивнул, развел руками: — Ну дела… Что будем делать?
— Я пойду туда, а вы свяжитесь с нашими и предупредите, что преследуемые в складах и что у них заложник.
— Только без ненужного героизма, офицер!
Мангус фыркнул, сунул автомат в машину, достал из кобуры пистолет, пригнулся и побежал за террористами, кусая губы и пытаясь сообразить, чего же им было нужно.
Сервантеса и Шторма
— Как вы себя чувствуете? — спросил сидевший на переднем пассажирском сиденье Тадевальд.
— Прогулка под звездным небом — это очень романтично, вы не находите? — заявил Алекс Шторм, улыбаясь двоим недовольным магам, задумчивому спецу, облокотившемуся о большую радиостанцию, и тихой девушке в сером плащике, с наушниками на голове и микрофоном у губ — она единственная, кто был пристегнут и кто не обратил на вновь прибывших никакого внимания.
— Напрасно вы так спешили, — брюзгливо сказал Хантен, глядя в окно.
Сервантес сел, кое-как вытянул больную ногу и принялся растирать колено.
— Слушайте, Алекс, мне кажется, мы с вами ухитрились пропустить что-то важное… или интересное.
— Ну, тут я с вами согласиться не могу, дорогой Йен…
— А придется, — резко сказал Хантен. — Фергюсон обнаружил области странных паразитных возмущений. В основном рядом с этими чертовыми конгломератами протоплазмы, — он скривил губы в подобии усмешки, — но несколько таких областей были расположены по периметру завода и даже в административном, между прочим, корпусе. Чем занимались ваши спецы, господин Сервантес?!
— Работали, — тот пожал плечами. — Им было слегка не до того, знаете ли… И что же это за паразитные возмущения?
— Две таких области оказались ловушками для особо нетерпеливых, а остальные выглядели так, как будто они были предназначены для слежения.
— Слежения… — Сервантес задумался. — Слежения, говорите?
— Для визуального слежения, — уточнил упомянутый Фергюсон (третьего, так и не упомянутого нервного молодого человека, в автобусе не было).
— Конгломераты протоплазмы… Господа, а вам не кажется, что это были алхимики? — спросил Сервантес.
Автобус резко развернулся, и он едва не слетел с сиденья. Алекс ухватил его за локоть.
— Осторожнее, пожалуйста…
— Благодарю.
— Алхимики! — Хантен рассмеялся. — А зачем им это? Они сейчас совсем другими делами… И, главное — как?
— Вы их в свое время здорово потеснили. Причем — вы лично. А потом пришло Спец. Управление, и для них места вообще не осталось… Как вы думаете, дружище Хантен, если бы мы с вами сегодня обняли друг друга за кадыки, ребята из Гильдии Алхимиков сразу вмешались бы, или сначала организовали бы тотализатор? Со ставками и зрителями? А?
— Ну и как они смогли бы провернуть такое? — Хантен, судя по тону, уже был не так уверен.
— Алхимики с давних времен искали возможность создать «гомункулуса», — пробормотал Фергюсон.
— Нам сюда, господа, — сказал Тадевальд. —
Автобус остановился позади четырех легковых машин. Сервантес выбрался первым, машинально подал руку Шторму и направился к Шульгеру. Остальные выгрузились следом, в автобусе остались водитель-спец, сканер и связист с рацией под рукой.
— Вы везли офицера Мангуса? — спросил Сервантес, приблизившись к водителю.
— Я, — кивнул Шульгер, — его и девчонку…
Сервантес поднял руку.
— Девчонки не было. Беккер к вам не успела…
— Та назвалась иначе. Не помню…
— Вот это бардак! — Сервантес помотал головой. — Ладно, я не знаю, что вы за «девчонку» вдвоем приютили, но она, я так понимаю, теперь там, внутри, правильно? — Шульгер кивнул, — А где наш офицер?
— Он рядом с «там», — сказал Тадевальд, опередив водителя. — У входа…
Сервантес перевел взгляд на Шторм.
— Слушайте, Алекс, вы, насколько я помню, предпочитаете жареное… Считайте, что я уже задолжал вам ужин — но нам надо будет как-то попасть внутрь, и я прошу вас сделать мне одно одолжение…
— Ммм… жареные морепродукты в соевом соусе, — мечтательно промурлыкал Алекс. — Чего только не сделаешь за жареные морепродукты в соевом соусе! — он покосился на своих коллег: — Вы не поддержите нас, господа? Иначе этот прыжок будет последним, что я вообще смогу сделать сегодня.
Хантен скривился, но подошел поближе и достал из ножен маленький, прихотливо изогнутый ножик. Фергюсон уже держал в руке небольшой строгий кортик.
— Кровопускание на брудершафт… Ну что же, почему нет? — изрек Тадевальд, раскрывая невесть откуда появившуюся у него опасную бритву.
— Стоимость этого действа мы обсудим позже, — заявил Хантен, а молчаливый Фергюсон нахмурился вдруг и тихо сказал:
— А ведь за нами и сейчас следят…
Мангус вошел внутрь здания, очень сильно жалея, что не захватил с собой фонарик, который так и остался в машине, присобаченным к «богомолу». Конечно, сканер, забравшийся в его голову, вполне мог скомпенсировать его отсутствие и уверенно вел по темному помещению, но Мангуса такая компенсация не слишком устраивала… Приказ был совсем простой: добраться до места, где держат заложницу, оценить ситуацию, ни в коем случае не стрелять и вообще по возможности не вмешиваться. Хотя — очень хотелось.
Сканер провел его по длинному коридору к единственной двери по левую сторону. Планировка чем-то напоминала здание Спец. Управления. Мангус нахмурился. Ему вдруг представилось, что он принимает участие в какой-то дурацкой телепостановке, в которой кто-то решил сэкономить на декорациях. Он нащупал ручку двери — нет, кажется, там была круглая, — встал так, чтобы дверь, в случае чего, прикрыла его хотя бы от первой атаки, и аккуратнейшим образом надавил на ручку, ожидая, что сейчас его наверняка приложат по голове чем-нибудь тяжелым, и это еще в самом лучшем случае.