Ни с тобой, ни без тебя
Шрифт:
– Нет, нельзя!
– А если хорошо подумать? – в голосе Рона послышались нотки мольбы.
– Тогда точно нет.
– Понял, босс! – вздохнул Рон. – Уже выезжаю.
Москва, ресторан при отеле класса "люкс" "Империя Палас"
… – Мое сердце вспыхнуло от вашей красоты, – медовым голосом прошептал шейх и крепко прижал ее к себе.
Вера задохнулась от жара, которым пылало его тело. Голова ее закружилась, веки налились тяжестью. Густой ватный сонный морок навалился на девушку. Ноги подкосились, но шейх крепко держал Веру в объятьях, слегка
Шейх поднял Веру на вытянутых руках, крепко поцеловал в губы и швырнул в фонтан. Тело сковало страхом. Еще миг – и она захлебнется.
– Нет! – крикнула Вера.
И в этот момент в далеком Синеморске вздрогнул от плохого предчувствия огромный белый кот.
За день до этого, Восточный Йемен, провинция Эль-Махра
Джип осторожно и медленно двигался по деревне Ямс -эль -Бахр в провинции Эль -Махра.
– Дикий народ! – возмущался Рон, ловко лавируя между ребятней, которая играла прямо на проезжей части. – Ну почему во всех арабских деревнях дети всегда играют на дороге? Сколько лет это вижу, но никак привыкнуть не могу! – он осторожно объехал стайку черноглазых босоногих детей, которые увлеченно возились в пыли, не обращая ни малейшего внимания на автомобиль.
Зато взрослые провожали их внимательными взглядами. Мужчины глядели равнодушно, держа за оттопыренной щекой кат – острые зеленые листики, похожие на лавровый лист.
Ами улыбнулся. Послеобеденное время в Йемене так и называлось: "час оттопыренных щек". Эта страна веками жила по своему собственному укладу, не поддаваясь соблазнам большого мира. Словно бог законсервировал ее навсегда по особому рецепту. Подъем в пять утра, работа до полудня, потом сытный обильный обед, чье богатое меню не могло обойтись без знаменитого йеменского мясного супа всевозможных видов, который здесь называли просто " шурпа" – "суп". А потом долгие часы "оттопыренных щек". Мужчины часами жевали этот природный транквилизатор, придающий бодрости, излечивающий от многих болезней, и, главное, многократно увеличивающий мужскую силу.
– Какие у них бабы злые! Как цепные собаки, – Рон поморщился под пристальным взглядом женщины, которая наклонилась к машине и буравила глазами незнакомцев.
– Да не злые они, а властные. Что ты хочешь, Рони? Эль-Махра – единственная провинция во всем мусульманском мире, где царит матриархат. Здесь мужчины и пикнуть не смеют. Но что интересно: они вполне довольны своей жизнью. Невесты из Эль-Махры во всем Йемене ценятся. За них даже выкуп платят в два, а то и три раза дороже. Потому что умные, самостоятельные и хозяйственные.
– Не понимаю, как такое вообще могло получиться, – пожал плечами Рон. – Матриархат в арабской стране!
– Ничего удивительного. Большинство из этих женщин не совсем люди. Оттого и власть не только захватили, но и сохранили. Притормози здесь.
Машина остановилась возле большого и богатого – по йеменским меркам – дома. Сложенный из терракотового и белого кирпича, он напоминал пряник и резко выделялся среди простых беленых домиков. Роскошный сад окружал дом. Возле кустов с ярко-розовыми цветами играла девочка лет десяти.
Ами досадливо поморщился и резко вскинул руку вверх.
– Штика! – выкрикнул он.
Буквы на огромном перстне вспыхнули и сложились в заклятье молчания. Кляп из красных букв сорвался с кольца, метнулся к девочке и мгновенно залепил ей рот.
– Не смей трогать мою дочь! – раздался гневный вопль.
Из дома выбежала женщина лет тридцати. Она схватила девочку на руки, сорвала с шеи кулон в виде серебряной раковины и швырнула в Ами. Из травы внезапно поднялась морская волна и окатила его с головы до ног. Кляп на лице ребенка исчез. Девочка заплакала.
– Успокойся, Дорра! – Ами поднял руки вверх. – Я пришел с миром.
– И поэтому напал на мою дочь, полукровка?
– Она зачаровала моего помощника. Посмотри на него, – Ами указал на Рона, который продолжал стоять на одном колене посреди двора со счастливой улыбкой на лице. – Ты бы следила за ней получше. В ее возрасте уже пора знать, что нельзя прилюдно, да еще и при чужих, использовать силу.
Ами с силой хлопнул Рона по плечу и тот заморгал, словно просыпаясь ото сна.
– Ладно, – проворчала женщина. – Ты прав. Прости! Идите в дом.
– Прости? – возмутился Рон, поднимаясь на ноги. – Да она меня зазомбировала. Босс, вы видели? Вот мокрая мелкая ведьма!
Девочка мстительно усмехнулась и показала ему язык. Она была очень довольна собой и не скрывала этого. Мать дернула ее за ухо и хлопком пониже спины отправила в дом.
Ами и Рон последовали за ребенком.
– Кофе? – спросила хозяйка дома.
Руки Дорры еще дрожали от гнева, но законы гостеприимства требовали накормить и напоить гостя, даже если он – враг. Убить его можно там, на улице, но не в доме. Священен гость, если переступил твой порог.
– Нет, спасибо, – ответил Ами за двоих.
Рон бросил быстрый взгляд в сторону плиты, на которой остывал ароматный суп в огромной кастрюле. И с нежностью посмотрел на большие лепешки, сложенные горкой на столе. Ноздреватые, с подпаленными боками, они были щедро посыпаны до черноты зажаренным луком и сушеным затаром – чебрецом.
Дорра проследила за его взглядом и сказала:
– Тогда суп с лепешками. Все еще горячее. Только приготовила.
– Я бы от супчика не отказался, – Рон смешно задвигал кончиком носа, как голодная мышь, что учуяла сыр. – У меня такой же дома остался. Сварить успел, поесть – нет.
– Садитесь за стол, – Дорра достала из шкафчика над плитой две деревянные миски.
До краев налила в них густую, цвета охры, похлебку из бараньей ноги и поставила перед гостями. Аромат хавайджа – сложной смеси куркумы, зиры, перца, имбиря, кардамона и гвоздики поплыл по дому. Дорра пододвинула гостям лепешки, налила себе кофе, села за стол рядом с гостями и приготовилась ждать, пока они доедят, и лишь потом приступят к разговору. Но ждать пришлось недолго.
Ами из вежливости съел пару ложек супа и надкусил лепешку.