Ни слова, господин министр!
Шрифт:
— Уже? — взволнованно спросила Стелла, распахивая перед ним дверь в молельню. В руках она держала другого вестника. — Ты уверен?
Он кивнул, рассчитывая, что его ледяное спокойствие передастся и ей. Вся семья должна быть рядом в момент, когда правители уйдут. Наследники возьмутся за нити и затянут их покрепче на собственных запястьях.
Послание в кристалле Родерик зарядил для нее еще вчера. Однако королева продолжала его изучать.
— Может, обойдется? Кто воспитает мальчиков? Целых четверо; это ужасно, ужасно! Если
Она привычным жестом схватилась за живот, и князь подавил раздражение.
— Ваше Величество, энергии в кристалле хватит для поддержки малыша. Во время родов и после вы знаете кого попросить о помощи. Она вам не откажет. Регентство вы с ней разделите пополам.
— Да разве же в этом дело, Родерик. Я только за. Но как мы без тебя… А если Тахия или Загот… Главное, чтобы получилось обезвредить нелюдя, чтобы не встал больше, — невнятным шепотом бормотала Стелла.
Из молельни показался Эдвард с посиневшими губами. Из-за спины брата вынырнул Лиам.
— Когда начнется… Уже началось? — подпрыгивал младший принц.
— Наша армия готова отражать любые атаки. Мои генералы пока в расцвете, а потом подрастет новое поколение, — заметил князь, потрепав по волосам обоих племянников по очереди. — Позвольте мне переговорить с Эдвардом.
Через час Родерик вступил на порог другой спальни. Нужды прятать свою мощь больше не было. Невидимые артефакты с тихим звоном сыпались на пол, и там разлетались в магическую пыль.
— Вставай, Стеф. Вставай, ублюдок. Наше время истекло.
Глава 111.
Родерик не ожидал, что при виде заспанного лица с темными кругами, его накроет что-то кроме обжигающей ненависти. И, тем не менее, он вдруг увидел перед собой Стефа в детстве — взъерошенного, потому что не выносил стричься, и расцарапанного. У брата была сумасшедшая страсть лазить по деревьям, с которой родители безуспешно боролись. Родерик моргнул, чтобы отодрать от себя липкие нити воспоминаний.
Слишком их много за последние дни. Вот и расчувствовался… И вообще, если уж хочется что-то вспомнить, то лучше сконцентрироваться на той личинке, которую прикормил внутри себя Стефан. Она грозила пожрать целое королевство.
Его Величество не сразу сообразил, что случилось. Ну, или успешно делал вид, что перепады магии повлияли на трезвость сознания.
— Ночь на дворе. Убирайся к краку, придурок. Успеешь сдохнуть завтра, — ворчал он, нетерпеливо скидывая с себя покрывало и поворачиваясь к брату обнаженным задом.
Король, как обычно, почивал без одежды. И Родерик впервые допустил мысль, что такое гладкое поджарое тело пятидесятилетний Стефан, избегающий физических нагрузок, имел не только за счет хорошей наследственности и усиливающих энергию процедур.
Вспыхнули светильники. Забренчали дутары, заверещала зурна. Князь
— Эй, ты же мечтал убить меня? Я дарю тебе такую возможность. Сегодня все для тебя, Стеф. Когда ты, кстати, решил от меня избавиться? Лет в десять, помнишь, закрыл от отца, не дал тому меня избить… Зачем и старался? Я слышал, недавно ты ударил Эдварда. Так что все повторяется.
Стефан перекатился на спину и, положив руку под голову, уставился в потолок. Ночная прохлада доставляла удовольствие, потому что успокаивала его спазмированные после резкого притока магии мышцы.
Так мог бы лежать сытый кот.
Король лениво покачал головой.
— Никогда не знаешь момент, когда все рухнет. Попробуй угадай. Верно, Род? Ты окончательно сбрендил, а ведь неплохо держался.
Младший брат бросил под ноги старшему обрядовый комплект одежды. Искать его в королевской опочивальне не пришлось, потому что для такого рода вещей существовало отдельное хранилище.
— Тебе золотой, а мне бордовый. Тебе сиять, а мне — разить, — Родерик почти хохотал. Он с детства не выносил церемоний, а эта обещала стать их последней. — Но очередность можно поменять.
Неестественная легкость охватила конечности. Сразу после Говардса, но перед тем, как явиться к королю, князь разжег мглистые костры во всех пяти древнейших святилищах. Там веками славили тьму, подарившую себя человеку.Таким образом, ритуал уже начался, хотя ни он, ни Стефан его пока не подтвердили.
— Как ты дошел до жизни такой, что и покрасоваться не перед кем. Через пару часов мы достанемся червям. Я стар и в шрамах. Но кто запомнит тебя таким, молодым и чарующим? Жена не нужна, любовницы в отставке. Фаворит, ловивший каждое твое слово, сгинул на дне моря. Сыновья тебя не выносят. Может, народ, который швыряется яйцами в вывески на трактирах с твоим именем?
— Ты что-то хлебнул по пути, не иначе, брат, — вздохнул король, одеваясь.
Он уже успел прикоснуться к потокам Родерика и оценить, что вся магия того ощерилась, как дикобраз. Точнее, шар со множеством граней, каждая из которых искрила и выдавала темные разряды.
— К чему такая спешка? Я выпил одну фрейлину. Кажется ту, которая так дорога малышке Лив. Потом мне доставили еще одну. Сразу после первой. От такой дозы никак не получается отойти. Подожди до утра, и я буду как новенький… Твой трезвомыслящий сюзерен. А, знаешь, ради кого я эти дни так старался, Род? Ради встречи с тобой и добычи, которую ты много лет прячешь за спиной.
Стефан уже должен был понять, что что-то пошло не так. Что брат ненормально силен по меркам их мира — и все удерживающие заклятия, до этого надежные, вдруг перестали против него работать. Однако король разве что не напевал себе под нос.