Ни слова, господин министр!
Шрифт:
Я протянула руку Ребекке, которая уже едва сидела. Теперь я хотя бы усиливала ее и продолжала пробиваться к Дэвиду.
Родерик — вот единственное спасение. Он самый сильный темный из ныне живущих. Да, Ангелина делала невозможное. Она расщепляла тьму внутри своего колпака. Не давала ей выйти наружу, но и не позволяла атаковать поверженного.
Однако муж, наверное, смог бы дотянуться до темного ростка в груди мальчика и напитать его собственной тьмой. По-другому восстановить источник уже не получится. Как ни заливай его целительным даром Ребекки или, тем более, моей укрепляющей силой. Мне
Я продолжала мысленно звать князя. Он так и не позволил соединить наши эмоции общим ментальным каналом, но такое мое потрясение не мог пропустить. К тому же на мне очередные сережки. Родерик больше не скрывал самого факта слежки.
Передо мной болтались туфельки Ангелины с крупными круглыми стразами на носках. Ступни находились на уровне глаз, потому что девочка сидела на кровати. Она молчала. Вытянутые вперед и выпрямленные руки были напряжены.
Княжна изредка и тяжело выдыхала. Туфельки в этот момент резко дергались. На сколько ее еще хватит? Или Ребекка свалится первой… При этом наши усилия не помогали Дэвиду, а лишь замедляли его уход. Две-три минуты в запасе, или десять… Сколько еще ударов сердца, и я потеряю сына…
— Оливия, ваша магия… Она меня душит, — неверяще пролепетала Бекки. — Вам лучше отойти.
Я окончательно остолбенела. В комнате растворило все краски, кроме серого. От девочки остался один силуэт, от сына на полу — лишь слабое дыхание. Его колени стали вздрагивать чаще и сильнее.
Посторонние голоса едва прорывались ко мне. Цепкие руки оторвали от обоих детей. Меня оттащили на стул.
— Прости, дорогая, — надо мной склонилась Летиция.
Она сдавила несколько точек на шее, потом на запястьях, и я перестала отдавать магию. Зато сознание немного прояснилось.
— Мне кажется, ее надо срочно ввести в сон. Деревья в парке, гляньте, пожелтели. Посадки мисс Свон мертвы. Мне отсюда видно... Дышать, правда, стало тяжелее, не находите? — это вроде бы сказала Грета. — Она не должна погибнуть. Не может вот так. Я права?
На минуту или около того наступила тишина. Или я все же отключилась… Потом раздался голос. Родной и, как всегда, уверенный.
— Зеркис, забирайте девочек. Истощение у обеих. Обеих в стазис.
А это снова Летиция:
— Вы сумеете вытащить мальчика? Я могу вам помочь? У меня курсы магического реаниматолога с отличием.
Наверное, он ответил ей жестами.
— Обыщите здесь все. Ищем бумаги с печатями лаборатории. Любые письма… Дэвид в коме, но сейчас ему ничего не угрожает. Зеркис, хватайте его под колпак с максимальной защитой от внешнего воздействия. Допуск только мне. Ясно?
Его слова доходили до меня медленно. Но там было что-то важное… Дейв больше умирал. Родерик обязательно что-то придумает. Он всегда как-то выпутывался.
Маг сжал мои плечи и слегка потряс.
— Нахаленка, ты как, слышишь? У меня есть хорошая новость. Дэвиду нужно влить прилично крови, и подходящая темная, от близкого родственника, у нас есть. Только
— Дэвид что-то сжег у себя на столе, — упавшим голосом сообщила Летти. — Остались одни уголки. На одном, действительно, печать.
Родерик прижался губами к моему виску.
— Вот так, родная. Я почти не сомневаюсь, что знаю, что там было написано. Но рисковать мы не можем. Готова ли ты принять мою помощь как менталиста? Никого лучше, кого бы я согласился подпустить к тебе, я все равно не нашел. Я помню, что ты была против. Но нам срочно нужно то, что скрыто в твоей памяти.
Я кое-как кивнула.
— Ты меня возненавидишь. Но, ради всего, что тебя дорого, спаси Дейва.
— Я тебя люблю. И я тебя знаю лучше, чем ты сама. Выкинь все пустые мысли. Сейчас поспи пару часов. Я пока восстановлю мальчику основные потоки.
Меня куда-то понесли на узких носилках. Как раненого солдата. Если Родерик поручил это другим, значит, сын по-прежнему под угрозой... Какие же длинные в Гретхеме коридоры.
Глава 91.
Сон не шел. Пока я лежала, в большой кровати в своей второй спальне, прилепленной к покоям Родерика, я пересчитала всех бабочек на балдахине. В моей родной спальне такой ерунды, то есть балдахина, не было.
Так что первое (или второе, или десятое), что я сделаю, когда все придет в норму, это выкину эти дурацкие навесы — и намек на него над кроватью Родерика, и эту ерунду здесь. Да и зачем мне вообще две спальни. Что за чушь? Останется только одна.
— Да, три тебе ни к чему. У нас будет одна, общая, — заявил Родерик, входя ко мне. — Три кровати на одну Нахаленку — это перебор. Не потому, что мне для тебя жалко такой малости, а чтобы ты в них не путалась.
В растерянности уставилась на мужа. Неужели я разговаривала сама с собой? Похоже, все-таки потрясение не прошло даром.
Вопросов к тому, жив Дейв или нет, у меня не было. Каждые пятнадцать минут появлялся посыльный от Зеркиса. Мальчик спал тяжелым медицинским сном. Это уже не то страшное пограничное состояние, в котором мы его нашли.
— Все в порядке, — поспешил заверить меня князь. — Я вышел на ментальный уровень и вижу мысли, если их не пытаются блокировать… Ну, что ты сразу пугаешься? Я сделал это еще при входе в апартаменты, чтобы не узнать, что на самом деле обо мне думает обслуживающий персонал и нравлюсь ли я клопам.
— Клопам?! Откуда?… Родерик, давай без шуточек. Я почти в порядке. Но, чур, я задаю вопрос, а ты отвечаешь на него, а не беседуешь с моими мыслями. Иначе я дурею.
— Как скажешь, — он произнес это быстрее, чем я договорила!
Его пальцы скользили по обоим моим запястьям. Могло показаться, что это проявление нежности, но князь таким образом помогал себе быстрее проверить состояние моего ресурса.
У Дейва я была на грани того, чтобы прихлопнуть саму себя.
Светоч делился ровно той силой, что жила внутри. И если от горя она из живительной превращалась в субстанцию с противоположными свойствами, то такого мага необходимо было срочно изолировать. А дальше — действовать по ситуации. Потерявший себя Светоч либо погибал, либо его следовало уничтожить.