Ни слова, господин министр!
Шрифт:
Он все тот же Родерик. Он уже десять раз мог овладеть мной, а не изображать изваяние и не вести беседы после того, как я проснулась.
— Поцелуй меня немедленно. Что мне твоя тьма? Когда она меня пугала? Постарайся нежнее. А то утром будешь лечить мои синяки. Je veux faire l’amour avec toi *, Родерик. Так ясно? Или повторить по-ферес…
Но договорить он мне не дал, потому что накрыл рот губами.
Мы целовались до тех пор, пока я не перестала ориентироваться в пространстве. Теперь я могла только тянуться к нему, льнуть. Хлопать глазами в темноте и вдыхать его запах.
В какой-то
— Мне никто еще так доходчиво не объяснял, Нахаленка. Твой аллейский великолепен. Обязательно поблагодарю Летицию.
* Je veux faire l’amour avec toi — хочу, чтобы любил меня/занялся со мной сексом (фр)
Глава 85.
Ранним утром или же поздней ночью до меня дошла истина. Родерик занимался со мной… этим не для того, чтобы выровнять магический баланс или снять возбуждение — ему, кракова бездна, это доставляло удовольствие. А смотреть, как я млею от радости и забываю самые простые слова, нравилось едва ли не больше.
Он никуда не торопился. Он ничего не стеснялся. Он изучал мое тело так внимательно и самозабвенно… Прямо как я на каникулах готовлюсь к новой теме, чтобы добавить ее в свой курс.
Князь был бесподобен и преподавал с настоящим рвением. Я тоже позволила себе увлечься предметом. Ласкала его в ответ. Целовала… не только в губы! Снова была маленькой восторженной дурочкой, которую он тащил вперед, не давая усомниться, можно или нельзя.
Родерик упивался моим восторгом. А я узнала, что в самые яркие минуты повторяю одно и то же аллейское ругательство. Сначала тихо и шепотом, затем громко и с упорством шарманки. Заканчивалось все тем, что это стыдное слово я то растягивала, то выкрикивала залпом.
Так повторилось несколько раз. Потом я лежала, уткнувшись ему в шею, совсем без сил, и слушала, как снаружи по подоконнику и ставням гремел дождь.
В какой-то момент обнаружила, что его грудь и даже локоть мокры от моих слез, а я продолжаю плакать. Маг принес мне воды, как обычно, не стесняясь наготы. Почему-то вспомнилась та ночь, когда он отпаивал меня после кошмаров, вызванных ментальным срывом.
— Моя чудесная женщина, тебе даже слезы идут. Хотя еще чуть-чуть и я начну списывать их на свои грехи. Было так хорошо или так плохо?
— Ро-де-рик, ты специально, да. Не ты ли меня дразнил двадцать лет назад, что я постоянно реву от сильных эмоций?
Если он напрашивался на комплименты, то он их и полностью заслужил. Я попробовала ему объяснить, что ничего похожего не испытывала, — и расплакалась еще больше.
Снова ключевая холодная вода. Снова поцелуи по всему лицу.
— Лив, ты поплачь, но запоминай. Все наши ночи будут такими. Большая часть — точно. Это чудовищно, что мы столько лет провели порознь… Не слишком похоже, что ты была замужем. Все-таки придушил бы я этого Клемента. Я же самонадеянно верил, что в этом отношении все у меня нормально… Я был дураком.
Думать о покойном супруге в такую минуту я не могла. Говард, действительно, считал близость между мужчиной и женщиной постыдной необходимостью,
— При чем здесь это, — всхлипнула я. — Я просто плачу. Ты со мной, ты живой. Чего мне еще желать. Посмотри, все вокруг завалил цветами. Ты нормально себя чувствуешь?
Я имела в виду, не ощущал ли он дискомфорт из-за такого впечатляющего выброса темной материи. Однако, возможно, это море цветов, доходившее почти до уровня кровати, мешало ему передвигаться по комнате. А вдруг у этих небольших обсидиановых бутонов шипы, как у настоящих роз?
Подняла одну, поднесла чуть ближе к лицу — цветок сразу же развеялся в пепельное, а затем и в полностью прозрачное облачко. И таких здесь сотни, если не тысячи.
— Великолепно, Нахаленка, — он обвел рукой спальню. — Это выражение признательности. Тебя успокаивала роза в единственном экземпляре, а так, согласись, ведь тоже красиво.
Я и не думала с ним спорить. И вместо ответа прижалась щекой к его плечу. Единственное, что волновало, это как бы не вернулись наведенные воспоминания. За столько лет я привыкла, что зараза, которую Стефан запустил мне в голову, реагировала на сильные переживания — чаще всего связанные с Его Высочеством.
Обязательно узнаю правду. Спросить у Родерика, подобрал ли он менталиста по своим каналам, я до сих пор не решилась. Очевидно же, он занят куда более важными делами. Я тоже знала парочку магов, поднаторевших в этой области.
Но здесь еще возникал вопрос тайны государственного значения. Ведь речь шла ни много ни мало о том, кто из двух братьев стал отцом мальчика с темной искрой. Менталисту скорее всего придется принять на себя обязательства о неразглашении. Родерик вряд ли будет настаивать на печати, однако хорошие маги вообще избегали приносить клятвы.
Вот только в шанс, что Дейв окажется сыном Родерика, я почти не верила. Разве могла такая близость, какая только что случилась, быть полностью стертой из памяти?
— Почему напряглась? Считаешь, сколько дней осталось до пари и выиграли ли мы его?
Князь беззаботно хмыкнул, поглаживая мой нос кончиками пальцев. Однако тема его не веселила.
— Не одобряю, что ты не желаешь назвать себя победителем. Любое преимущество в нашем случае не повредит. Какой урон может быть нанесен моей репутации после того, как ты посвятил мне танец и на следующий же день женился? Это смешно.
Теперь Конрад улыбался во весь рот. И накручивал на палец локоны, обрамлявшие мой лоб.
— Железная логика, Лив. Только я знаю наперед, как поступит Стефан. Он отзовет пари, признав условия обернувшимися в мою пользу, а, значит, неспортивными. Однако мне приятно, что ты готова во всеуслышание заявить, что мы любовники.
Я прыснула. Умел он снизить градус серьезности.
— Когда будут готовы результаты тестов Дейва? — об этом вообще не должна была спрашивать, но вдруг ляпнула, глядя в счастливые глаза мужа. И тут же вспомнила, что именно меня встревожило. — Сегодня заметила, что Дэвид получил пухлый конверт со множеством печатей. Он отправляет заявки в учебные заведения тайком от меня, но здесь оттисков было многовато даже для казенного учреждения.