Ни слова правды
Шрифт:
Только могучий проводник способен сквозь резистор цензуры протащить суждения, не вписывающиеся в идеологически правильные рамки».
Очнулся я в машине от собственного храпа, «дэзовцы» лыбились одними глазами, но также смотрели перед собой с отсутствующим лицами. Беппе заметил, что я проснулся, вопросительно посмотрел на меня, никогда бы не подумал, что можно взглядом высказать «Чего изволите?» с таким артистизмом. А изволил я беседы.
– Итак, Беппе, можем ли мы с вами обсудить наши вопросы? – спросил я его.
– Разумеется, господин, наш диванчик расположен в куполе тишины, наши спутники нас не слышат, а если бы и услышали – не беда, ни один из них не знает русского. Слышат нас только Виктор и Настя, но их тоже можно пересадить к охране, – объяснил Беппе.
– Нет, этого не требуется, я думаю, они и так знают достаточно, иначе полковник не применил бы к ним «Чистый лист», – отказался я.
– А, не берите в голову! Аркадий Михайлович, при всем моем к нему уважении, зациклен на выполнении инструкций, протоколов и прочая. Хотя, нужно признать, неожиданная казнь всего окружения всегда хорошо сказывается на сохранении режима секретности, но плохо отражается на корпоративном духе, – улыбнулся
– Да, вы правы, полковник этого не учел, иначе не стал бы меня приводить в чувство раньше, чем сделал свое черное дело, – согласился я.
– Он вас разбудил, чтобы сделать сопричастным, просто недооценил ваших выдающихся боевых возможностей. При той дозе наркотиков, которые он вам вкатил, ни один Брюс Ли не смог бы и пошевелиться, не то чтобы устроить заварушку. А ведь Бударин способен вступить в противоборство с целым взводом, и я бы не поставил на несчастный юнит ни пфеннига. Собственно, из-за беспокойства за мою жизнь Саппо представил нас лично, чтобы вы не переключили свое зубодробительное внимание на меня, – лукаво поблескивая пенсне, рассказывал доктор, – но не судите Бударина строго, он слепо следовал каким-то там пунктам какого-нибудь устава.
– Пусть полковник себе лечится, расскажите лучше о сделках Лобаня, – решил взять быка за рога я, хотя, признаться, еще немного послушал бы про то, какой я крутой.
– О, это слишком широкий вопрос, кстати, раз уж вы его так называете, правильно – Чен Лобань. Но я понимаю, о чем вы спрашиваете: о его сделках с людьми. Я сразу отмечу, чем отличается ваша сделка от всех остальных: он вас нашел сам и предложил ее заключить, тогда как обычно люди ищут возможности и пытаются заинтересовать его предложениями и, как правило, общаются с посредниками: со мной, другими сотрудниками или специально созданными сомбрэнами. Если предложение интересное, Саппо просто позволяет заключить сделку, если нет, предоставляет нам самим решать, как использовать обратившегося.
– А отчего такие привилегии для моей скромной персоны? – поинтересовался я.
– О, об этом сейчас напряженно размышляют и ваши друзья, и недоброжелатели. Я вынужден честно признаться, что не знаю ответа на этот вопрос. Сам я, к примеру, здорово попотел, прежде чем смог предложить свои услуги Саппо, а усилия, которые мне пришлось приложить, чтобы попасть в его ближайшее окружение, можно назвать поистине титаническими. Предвосхищая ваш вопрос о нашем столь расторопном противнике, поясняю: существует несколько группировок, по разным причинам страстно желающих вашей нейтрализации. Первые: идейные противники Саппо, которые находятся в состоянии давней конфронтации с ним и считают благом уничтожение всех его начинаний. Вторые: идейные сторонники Саппо, не желающие ему успехов по соображениям корпоративного соперничества. То есть вторые желают его унижения перед вышестоящей инстанцией. И те и другие – люди тертые и готовые на все, в чем вы уже смогли убедиться. Я понятно объясняю? – прервал речи Беппе, внимательно наблюдая за мной.
– Вы обладаете уникальной способностью говорить, не сообщая никаких сведений. Первые, вторые, нельзя точнее! – возмутился я.
– На общий вопрос – соответствующий ответ, – спокойно парировал Беппе.
– Хорошо, тогда скажите: люди, которые за день до нашей встречи с Ченом Лобанем напали на меня и вывезли в лес, к какой группировке принадлежат? – скрывая раздражение, но пытаясь быть как можно точнее в формулировках, сказал я. Посмотрим, как теперь ему удастся юлить.
– Вы имеете в виду Короткого и компанию? – задал Беппе риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мы не знаем, к какой организации они принадлежат, но, судя по методу воздействия и отсутствию ресурсов, – это люди, которых мы договорились называть первыми. Личностный состав установлен и взят под наблюдение, помешать нам во время путешествия им будет весьма затруднительно. Но пусть вас не беспокоят ни первые, ни вторые, чем чаще они себя будут проявлять, тем удобнее их брать под контроль. Пока мы едем, они наверняка целый фейерверк устроили. Если захотите, потом кинофильм об этом посмотрим. А поскольку мне поручено все вам рассказывать, а у вас сложилось превратное впечатление, что я скрываю какие-то сведения, я поведаю вам историю о сделке, обстоятельства заключения которой мне доподлинно известны. Итак, представим амбициозного молодого человека, не лишенного таланта, который решил посвятить себя врачеванию недугов. В эпоху потрясений и войн ремесло более чем востребованное, тем более что он был убежденный национал-социалист, а значит, обласкан вниманием власти. Здесь следует напомнить, что большинство немцев поддерживали режим Гитлера, иначе он не смог бы сделать того, что ему удалось совершить: пройти путь от унтер-офицера до главы государства. Не стоит нас судить очень строго, Германия находилась в тяжелом положении: проигранная война, революция, интервенция. И как следствие: инфляция, безработица, разруха. Еще в начале тридцатых во многих округах Германии стояли оккупационные войска. А обесценивание денег шло такими темпами, что заработную плату выдавали каждый день до обеда, ибо к вечеру на эти деньги уже ничего нельзя было купить. Подняли голову коммунисты, а их боялись на тот момент как чумы. Естественно, немцы страдали от чувства неустроенности, они ощущали себя не только побежденными, но и несправедливо отброшенными на задворки Европы. Единственными, кто предлагал достойный путь спасения и возрождения, были, как казалось большинству, национал-социалисты. После окончательной победы этой идеологии многим не понравились жесткие меры нового правительства. Об этом неплохо сказал пастор Мартин Нимеллер: «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей. А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать».
Но наш герой наслаждался свежим ветром новых идей о сверхчеловеке и сверхнации, увидел новые горизонты медицины. Он отказался от старых представлений о морали, и это вознесло его на вершину человеческих возможностей. Эксперименты над людьми давали
110
Gott mit uns (нем.) – Бог с нами.
111
Meine Ehre heisst Treue (нем.) – моя честь зовется верность (девиз «СС»).
112
Мультфильм «Легенды перуанских индейцев Мочика». М. Родионов, Ю. Березкин, В. Валуцкий.
Индеец еще долго рассказывал, не забывая поедать куй [113] и запивать его писко [114] , кого еще избили Старший и Младший, иногда даже изображая, очень артистично, то победителей, то побежденных, но повторять этот рассказ ни к чему. Естественно, что в конце концов братья всех перебили и больше в долину плохие не приходили. В процветании жили люди и жабоягуары. Но Рекуай не забыл унижения и направил к Младшему ведьму с волосами из змей, которая оплела его словами. Она сказала, что неблагодарные люди забыли заслуги братьев, они больше не почитают их, как раньше, и что людей нужно наказать. Младший был бесхитростный малый и поверил ведьме. И тогда ведьма вручила ему еще один дар: оружие. И Младший отдал его людям. Теперь каждый из людей почувствовал себя могучим и непобедимым. Начались раздоры, а затем и войны.
113
Куй – жареная морская свинка (перуанск.).
114
Писко – виноградное бренди, право называться родиной которого оспаривают между собой Перу и Чили.
Главное небесное божество увидело это безобразие и спустилось с небес на землю, благо тогда свод небес лежал на горах. Оружие было отобрано и уничтожено, ведьма казнена, Рекуая так прихлопнули к Луне, что на ней до сих пор пятна. Божество больше не захотело быть так близко к людям, и Младший держит теперь где-то в Кордильерах на своих плечах небеса в наказание за преступный дар. Старший покинул мир людей, и когда он вернется, то наступит новый Золотой век.
И наш герой понял, что он тоже может сделать что-то важное для всего мира, надо только найти этот край небес, который он будет держать. Самую страшную вину можно отработать и попытаться искупить. Наутро доктор Зло протрезвел и составил план действий тут же, не откладывая. Он понял, что нужно делать.
Да, когда-то он ошибся, ошибся фатально, но когда ты молод, голоден и неизвестен, ничто не имеет значения, кроме денег, власти, славы. Ты просто за ними мчишься, мечтаешь, что станешь тем, кем хочешь, когда догонишь их. Но в результате превращаешься в адскую гончую, которая желает только гнаться. А этот изнуряющий бег только повышает аппетит.
Но теперь, когда русские объяснили, что у палки два конца, незачем пилить свой член тупым ножом, можно попробовать переменить жизнь. И преступник снова надел белый халат, теперь только для того, чтобы спасать жизнь. В Бразилии тогда было не много квалифицированных врачей, и убийца нашел, где применить свой богатый опыт и добытые неправедным путем знания. Он преуспел на этом поприще, теперь его скальпель дарил людям новый шанс. Но неуемному лекарю этого было мало. Подобно герою Курта Воннегута [115] , своему коллеге, он произвел нехитрый расчет: для того чтобы восстановить баланс, то есть спасти хотя бы столько же, сколько убил, ему понадобится несколько тысяч лет.
115
К. Воннегут. «Завтрак для чемпионов».