Ни живые, ни мёртвые
Шрифт:
Я не верила в её слова . Не верила, ведь на меня столько раз кидали цепи лжи, пользовались моей детской наивностью, подставляли, ругали, били. Столько слёзных ночей я провела на своей кровати в углу...
Так не хотелось расставаться с тем, из чего я могла бы сотворить что-то красивое, дорогое своему сердцу. За что меня могли бы, быть может, даже похвалить. Но под внимательным взглядом воспитательницы Лин дрожащей рукой пришлось протянуть тряпку Киу. А та, хитро
— Не плачь, — женщина положила руку на моё плечо и улыбнулась лишь взглядом. — Пойдём , я тебя с кое с кем познакомлю .
И, взяв за руку, повела в сторону группы мальчиков, гонявших мячик . Но недалеко от них я заметила , как сидел какой-то бледнолицый черноволосый паренёк лет одиннадцати и что-то усердно рисовал. Именно к нему мы и направлялись.
Он почувствовал моё приближение раньше, чем воспитательница Лин окликнула бы. Он встал, улыбнулся и протянул руку для пожатия. Такой красивый! И с такой доброй улыбкой! Застыв прямо перед ним, я в немом восхищении разглядывала его тёмные родинки на лице, длинные конечности, тёмно-карие глаза — отчего-то чувствовалось в нём душевное родство, звезду жизни, яркий лучик света. Хотелось его крепко обнять , как спасательный круг, но паренёк решил для начала представиться.
— Привет, птичка. Меня зовут Алестер Эльху.
Его имя до сих пор было и оплотом для меня, и страшным сном. Тем самым кошмаром, от которого я просыпалась в холодном поту. Ровно как и сейчас. Сердце билось в пыли обгоревшего прошлого, мысли отчаянно бежали от ядовитых огней приюта, сознание пыталость стряхнуть с себя всю загустевшую кровь.
Дышать. Просто дышать.
Это просто грёбаный сон. Я выросла. Всё осталось там, в прошлом, в золе полыхающего дома.
Теперь меня никто не обидит.
Постепенно всё успокоилось, вернувшись в норму. А заодно и в реальность. Боль барабаном стучала по вискам, в горле пересохло, всё тело казалось слишком горячим, растянутым, измождённым. Перед глазами мелькал бежевый потолок, где-то за окном лениво падали снежинки, освещая помещение синеватым цветом. Погодите-ка... это не моя комната.
Я села на чужой кровати с трудом, держась за ноющую голову,
Вот же Гуй.
Это было общежитие. Я сразу его узнала по старому ремонту, на контрасте которого некрасиво выделялись современные вещи: стеллаж, компьютер, картина Клода Моне, новое утеплённое окно. Я как-то бывала в этом здании, когда ходила в гости к Тинг или когда с кем-то случайно по пьяне приходила сюда...
И этот раз оказался не исключением.
Голый Генри ещё крепко сопел рядом со мной, и мне ничего не стоило догадаться, чем мы занимались сегодня ночью. Как так получилось? Я вспомнила клуб, потом Инграма, затем секту, а дальше... тело Тинг.
Я резко встала с кровати, из-за чего чуть ли тут же не упала. Порылась в вещах, нашла аспирин и запила его какой-то гозировкой. Жаль, что не снотворным. Так и хотелось забыть то зрелище, которое я увидела там, в подземной усыпальнице. Но, видимо, сделала это раньше — напилась и накурилась, раз даже согласилась переспать с Генри. С другой стороны, мне теперь действительно стало легче.
— Чудесное утро, моя богиня.
Генри проснулся как раз вовремя, чтобы застать меня уже почти одетой. Среди его вещей я нашла красную рубашку, которую быстро на месте ушила, погладила и надела под платье: домой заходить я не собиралась, а в институт в столь открытом виде приходить тоже не хотелось. Что бы ни произошло этой ночью, нужно срочно разобраться со всем этим. В том числе и с сектой.
— Прошедшая ночь была горячей, но мне уже пора, — я откинула только что расчёсанные волосы назад и повернулась к выходу.
— Постой! — вдруг воскликнул Генри и, даже не прикрывшись, подскочил к тумбочке, чтобы начать что-то быстро там искать.
— Твой зад, конечно, прекрасен, но мне осточертело его видеть, — раздражённо процедила я.
— Равенна Вэй, я люблю тебя, — парень, наконец, повернулся ко мне и встал на одно колено. — Ты выйдешь за меня?
Я рассмеялась тут же, искренне, на полную катушку. Непривычно было издавать подобные звуки, но ситуация действительно оказалась настолько забавной, что я не сдержалась.
— Ты идиот? Нет, конечно, — я даже не взглянула на кольцо, лишь в жалкие глаза парня, желая показать ему всё своё презрение к его любви ко мне.
Тот оказался полностью растерян.
— Но... мы ведь столько раз делили вместе постель...
— А ещё и множество других как у тебя, так и у меня, — высокомерно усмехнулась я, всё больше получая удовольствие от этого представления.
— Но мне хорошо только вместе с тобой, — не шибко уверенно продолжал Генри, — я буду любить тебя до самого конца, дарить украшения, делать всё, что ты только попросишь...
— Мне не нужна ещё одна прилежная собачёнка, — я коротко рассмеялась. — Мне нужен тот, кто будет со мной наравне.
И ушла, захлопнув дверью, чтобы ещё раз подтвердить свой отказ. Вот кретин, конечно! Надо же быть такой амёбой, чтобы додуматься до предложения! Даже не жаль его, сам себя подставил, унизил и закопал в могилу любви. Пусть ещё и пойдёт выпрегнет из окна, всё равно плевать будет. У меня с гусеницей куда больше общего, чем с Генри.
С другой стороны, в чём-то он оказался полезен, ведь я очнулась в общежитии.