Нибелунги. Кровь дракона
Шрифт:
Утта устремила на советника взор цвета иберийской стали и произнесла:
– Я всё сделаю сама… На то у меня есть верные люди…
Петроний невольно подался вперёд.
– Тогда какова же моя роль в предстоящей кампании?
– Мне нужен яд, – без обиняков заявила Утта, – и я уверена, что он у тебя есть.
Петроний усмехнулся.
– Почему же?
– Потому, что ты – римлянин, несмотря на то, что верно служил моему мужу и теперь служишь сыну. Давай же не будем терять времени на препирательства. Ты
– Нет, не хочу… И поэтому я дам вам одно средство… – Петроний скрылся за портьерой, разделявшей помещение на две части: спальню и гостиную. Гостиная служила Петронию и кабинетом и своего рода приёмной. Сибилла же его дочь, проводила время в специально отведённой комнате подле покоев Кримхильды, а жена, утомлённая придворной суетой, предпочитала и вовсе не покидать своего поместья. Поэтому Петроний довольствовался видимым одиночеством. Впрочем, Утта прекрасно знала о слабости советника к одной из своих компаньонок. И отнюдь не осуждала их связи.
Наконец, советник появился из-за портьеры. В руках он держал небольшой флакон с мутной жидкостью.
– Вот… – протянул он свою смертоносную ношу Утте. – От него нет противоядия. Смерть наступает без явных признаков отравления. Хорошо бы яд подмешать в пищу, особенно в вино.
Утта приняла флакон с замиранием сердца: вот она смерть лангобардов! И свобода её дочери!
– Предположим, если лангобарды отведают отравленного вина за ужином… Когда… – голос Утты невольно дрогнул. Она умолкла.
– Когда наступит смерть? – помог ей Петроний. – Думаю, до утра они точно не доживут. Скорее всего, в полночь они умрут – просто заснут и не проснуться.
– Прекрасно! – уже с прежней уверенностью произнесла королева-мать. – Я не забуду о твоей услуге.
Петроний прижал к сердцу правую руку по римскому обычаю.
– Вы – моя госпожа, я верно служил королю Данкварту.
Утта при упоминании мужа невольно улыбнулась.
– Надеюсь, ты также будешь предан и моему сыну…
– Не сомневайтесь, госпожа.
После вечерней службы в арианском храме, в покои королевы-матери наведался Румольд. Утта предусмотрительно выпроводила своих компаньонок, правда, они и так догадывались о визите коннетабля. Что поделать: на каждый роток не накинешь платок. И прислужница, разумеется, проболталась. Компаньонки же решили, что госпожа решила, наконец, прервать траур по покойному королю и провести ночь в объятиях коннетабля. Почти все компаньонки одобряли выбор госпожи. Ведь Румольд как мужчина необычайно притягателен!
Коннетабль вошёл в покои королевы-матери. Она волновалась и оттого неспешно прохаживалась вокруг стола, на котором стояла небольшая шкатулка. Увидев Румольда, Утта остановилась и невольно напряглась.
Коннетабль догадывался: что-то случилось, если уж королева призвала его к себе, призрев
– Моя госпожа… – тихо произнёс он и поклонился.
– Я ждала тебя, Румольд… Скажи, я всё ещё могу доверять тебе?
Коннетабль пристально воззрился на Утту: неужели она решиться посвятить его в какую-то тайну?
– Да, моя госпожа. Я сделаю всё, что требуется и умолчу о том, что узнаю.
Утта улыбнулась.
– Хороший ответ, достойный человека, занимающего столь высокий пост в королевской резиденции.
Румольд снова поклонился.
– Лошади – моё призвание…
– Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями… – произнесла она, не решаясь перейти к сути дела. Румольд это чувствовал. Также он заметил, что Утта украдкой бросала взоры на ларец.
– Что в нём? – коннетабль кивком головы указал на ларец.
Утта вздохнула с облегчением и откинула крышку ларца.
– Подойти сюда, – повелительным тоном сказала она, и Румольд приблизился к ней. – Смотри… – указала она на содержимое ларца. – Вот письмо, оно предназначено для моей сестры Ульрики…
При упоминании Ульрики Румольд невольно ощутил волнение. Чувства, которые он упрятал глубоко в душе, что они не беспокоили его долгие годы, внезапно всколыхнулись.
– Я увижу её? – спросил коннетабль.
– Да, и передашь ей это письмо… Вероятно ты удивлён: отчего я не отправляю послание с римской почтой?..
– Я никогда бы не посмел задавать вам лишние вопросы, госпожа…
Утта кивнула.
– Я знаю. Но отвечу… Это письмо должно попасть только в руки моей сестры потому, как содержит тайну, касающуюся меня и Кримхильды.
Румольд насторожился.
– Признайтесь, госпожа, что-то случилось?.. Если это так, я помогу вам… Сделаю все, что в моих силах! – с готовностью заверил коннетабль.
– Благодарю, я была уверена в тебе. Мне действительно требуется твоя помощь, дабы спасти мою дочь Кримхильду…
– Неужели что-то угрожает юной госпоже? – удивился Румольд.
– О, да! Замужество! Мой сын решил выдать Кримхильду за короля лангобардов! – едва сдерживая гнев, призналась Утта.
– За этого дикаря? Да они живут в шатрах посреди поля! – возмутился Румольд. – Разве ваша дочь достойна такой участи?! Говорите, что я должен делать!
Утта цепким взором смерила Румольда.
– Завтра утром лангобарды покинут столицу и отправятся по консульской дороге в Констанцию. – Совершенно спокойным тоном заговорила женщина. Румольд внимательно слушал её. – Гунтар лично напутствует посланника и передаст для Ульрики письмо… совершенно другого содержания, нежели то, которое доставишь ты… Не сомневаюсь, Ульрика, как гостеприимная хозяйка предложит лангобардам ужин и ночлег. Ты также остановишься на её вилле. Лангобарды знают тебя в лицо? – неожиданно спросила Утта.