НИЧЬЕ ВРЕМЯ
Шрифт:
– Письмо из Кремля, что ли, отправлено? – развеселился я.
– Почти. Ящик, куда опустили письмо, расположено на территории жилого комплекса «Ассоль».
Высоченные дома с красными крышами – такие, без сомнения, одобрил бы товарищ Сталин, я видел. Но только со стороны.
– Туда просто так не войдешь?
– Не войдешь, – кивнул Гесер. – Так что отправляя письмо из «Ассоли», после всех ухищрений с бумагой, клеем и буквами, неизвестный либо совершил грубейший промах…
Я покачал головой.
– Либо
Я подумал. И снова покачал головой:
– Очень наивно. Нет.
– Либо «доброжелатель», – последнее слово Гесер произнес с откровенным сарказмом, – и впрямь хочет дать нам зацепку.
– Зачем? – спросил я.
– Письмо же он зачем-то отправил, – напомнил Гесер. – Как ты понимаешь, Антон, не реагировать на это письмо мы не можем. Исходить будем из худшего – существует Иной-предатель, способный раскрыть человечеству тайну нашего существования.
– Да кто ему поверит?
– Человеку – не поверят. А вот Иной способен продемонстрировать свои умения.
Гесер был прав, разумеется. Но у меня не укладывалось в голове – кто и зачем может на такое пойти. Даже самый глупый и злобный Темный должен понимать, что начнется после открытия правды.
Новая охота на ведьм, вот что.
А на роль ведьм люди охотно назначат и Темных, и Светлых. Всех, в ком есть способности Иного…
Включая Свету. Включая Надюшку.
– Как можно «сделать этого человека Иным»? – спросил я. – Вампиризм?
– Вампиры, оборотни… – Гесер развел руками. – Все, пожалуй. Инициация возможна на самых грубых, примитивных уровнях Темной силы, а расплачиваться придется утратой человеческой сущности. Инициировать человека в мага невозможно.
– Надюшка… – прошептал я. – Вы ведь переписывали Светлане Книгу Судьбы!
Гесер покачал головой:
– Нет, Антон. Твоей дочери было суждено родиться Великой. Мы лишь уточнили знак. Избавились от элемента случайности…
– Егор, – напомнил я. – Мальчик уже стал Темным Иным…
– А ему мы стерли знак инициации. Дали шанс выбрать заново, – кивнул Гесер. – Антон, все вмешательства, на какие мы способны, связаны лишь с выбором – «темный»-"светлый". А вот выбирать «человек» или «иной» нам не дано. Никому в этом мире не дано.
– Значит, речь о вампирах, – сказал я. – Скажем, среди Темных завелся очередной влюбленный вампир…
Гесер развел руками:
– Возможно. Тогда все более-менее просто. Темные проверят свою нечисть, они не меньше нашего заинтересованы… Да, кстати. Они тоже получили такое письмо. Совершенно аналогичное. И отправлено из «Ассоли».
– А Инквизиция не получила?
– Ты становишься все проницательнее и проницательнее, – усмехнулся Гесер. – И они тоже. По почте. Из «Ассоли».
Гесер явно на что-то намекал. Я подумал, и сделал еще один проницательный
– Значит, расследования ведут и оба Дозора, и Инквизиция?
Во взгляде Гесера скользнуло разочарование:
– Получается, что так. В частном порядке, в случае необходимости, раскрыться перед людьми возможно. Сам знаешь… – он кивнул в сторону двери, куда вышли его посетители. – Но это в частном порядке. С наложением соответственных магических ограничений. Здесь ситуация куда хуже. Похоже, что кто-то из Иных собирается торговать инициациями.
Представив себе вампира, предлагающего свои услуги богатым новым русским, я улыбнулся. «А не хотите ли кровушки из народа попить по-настоящему, господин хороший?» Хотя… дело ведь не в крови. Даже самый слабый вампир или оборотень имеют Силу. Им не страшны болезни, они живут очень, очень долго. О физической силе тоже не стоит забывать – оборотень и Карелина поборет, и Тайсону морду набьет. Ну и тот самый «животный магнетизм», «зов», которым они обладают в полной мере. Любая женщина – твоя, только помани.
Конечно, в реальности и вампиры, и оборотни скованы множеством ограничений. Даже посильнее, чем маги – их неуравновешенность того требует. Но разве новообращенный вампир это понимает?
– Чему улыбаешься? – спросил Гесер.
– Представил себе объявление в газете. «Превращу в вампира. Надежно, качественно, гарантия – сто лет. Цена договорная».
Гесер кивнул:
– Здравая мысль. Прикажу проверить газеты и сайты объявлений в Интернете.
Я посмотрел на Гесера, но так и не понял, шутит он или говорит всерьез.
– Мне кажется, что реальной опасности нет, – сказал я. – Скорее всего, какой-то чокнутый вампир решил заработать. Показал богатому человеку несколько трюков и предложил… э… укус.
– Укуситься и забыться, – поддержал меня Гесер.
Ободренный, я продолжил:
– Кто-то… к примеру – жена этого человека, узнала об ужасном предложении! Пока муж колеблется, она решилась написать нам. В надежде, что мы устраним вампира и муж останется человеком. Отсюда и сочетание: вырезанные из газеты буквы и почтовое отделение в «Ассоли». Крик о помощи! Она не может сказать нам прямо, но буквально умоляет – спасите моего мужа!
– Романтик, – неодобрительно сказал Гесер. – «Если вам дорога жизнь и рассудок, держитесь подальше от торфяных болот…» И – чик-чик буковки маникюрными ножничками из свежей «Правды»… Адреса она тоже из газет взяла?
– Адрес Инквизиции! – воскликнул я, прозревая.
– Вот теперь ты прав. Ты бы сумел отправить письмо в Инквизицию?
Я молчал. Я был поставлен на подобающее место. И ведь Гесер в лоб мне сказал про письмо в Инквизицию!
– В нашем Дозоре их почтовый адрес знаю только я. В Дневном Дозоре, полагаю, только Завулон. Что из этого получается, Городецкий?