Ничего личного. Только любовь
Шрифт:
– Анна Вербицкая.
Я обернулась и застыла. Так кропотливо накапливаемое приятное опьянение как рукой сняло.
Передо мной стоял высокий и до неприличия горячий мужчина. Смоляные волосы, дерзко прищуренные темно-серые глаза, легкая небритость, нос с небольшой горбинкой и идеальной формы пухлые губы, сейчас изогнутые в самодовольной ухмылке.
Этот мужчина был олицетворением влажных фантазий доброй половины присутствующих здесь женщин.
И этот мужчина был моей первой и последней любовью, с такой
– Кирилл Волков. – Я была рада, что мне удалось передразнить его интонации и не показать, насколько я шокирована и взволнована его появлением здесь.
– Рад, что ты меня помнишь.
– Удивлена, что ты меня помнишь.
Волков снисходительно хмыкнул:
– Брось, Вербицкая, тебя сложно забыть. Особенно когда с половины баннеров в центре Москвы смотрит твое очаровательное личико.
Я продемонстрировала ему самую ледяную улыбку, имевшуюся в моем арсенале, а сердцебиение между тем предательски сбоило.
Я прекрасно помнила нашу последнюю встречу. Как он незаслуженно обвинил меня в измене. Как выставил из своей машины. Как бросил на улице под ледяным ноябрьским ливнем.
А еще я прекрасно помнила видео, на котором он самозабвенно трахал в туалетной кабинке бара мою лучшую подругу когда мы с ним еще были в отношениях. Разумеется, давно уже бывшую лучшую подругу.
Мне было шестнадцать. Кириллу – двадцать. Примерно через пару месяцев после нашего расставания меня забрал к себе Абрамов, который на тот момент казался мне спасением. Как же я ошибалась… Впрочем, сейчас не об этом.
– Ты не рада меня видеть, – констатировал Кирилл со смешком, болезненно воткнувшимся мне в легкие стрелой с шипастым наконечником.
Я, как мне показалось, невозмутимо повела плечом:
– А на что ты рассчитывал?
Волков склонил голову и окинул меня таким взглядом, что на спине вмиг проступили капли пота. Даже спустя столько лет и после того, что он сделал, он все так же действовал на меня…
– Хотя бы на поцелуй в щеку по старой дружбе.
– От меня в щеку ты можешь получить только удар кулаком.
Волков мягко и бархатисто рассмеялся:
– Ох, Вербицкая… Я вспомнил, почему ты мне нравилась.
Теперь наступила моя очередь смеяться. Пускай вышло натянуто и немного зажато, но в целом я осталась довольна.
– Нравилась? – переспросила я, отсмеявшись, и приблизилась к Волкову. Задрала лицо, потому что этот самец был выше меня на голову даже с моими десятисантиметровыми шпильками. Стараясь не вдыхать смесь запаха его одеколона и кожи, внезапно подействовавшую на меня подобно флюиду, я негромко произнесла:
– Тебе нравилось спать со мной как и со всеми теми потаскухами, с которыми ты мне изменял. Интересно, – я состроила задумчивое
Волков пристально смотрел на меня сверху вниз горящими глазами. От него исходили такие волны желания, что моя кожа словно загорелась, а в висках тревожно запульсировало.
Его взгляд опустился на мои губы, и я невольно приоткрыла их, зная, что так они выглядят еще привлекательнее.
Черт! Волков хотел меня. А что делала я? Соблазняла его еще больше?
Кирилл вновь посмотрел мне в глаза. Его зрачки расширились так, что затопили всю радужку похожих по цвету на грозовое небо глаз. Темные. Бездонные. Опасные.
Он наклонился к моему уху, обдавая пламенным дыханием и заставляя стиснуть челюсти, чтобы не охнуть. Как от него пахло… Лед. Грейпфрут. И горький шоколад. Этот запах впечатался мне в память до конца жизни.
Помогите, святые… бесы… кто угодно… Его запах всегда был моим афродизиаком. Моей персональной пыткой.
– Я знаю, что в молодости совершил много ошибок и твоя обида вполне заслужена. Но, прошу, – его большая и крепкая ладонь обожгла мне талию. Я прикрыла глаза, сдерживаясь из последних сил. Мое тело помнило его руки. Матерь божья, оно их помнило! – Дай мне шанс все исправить. Я уже не тот, каким ты меня знала. Я успел многое осознать и о многом пожалеть.
Возможно, это было сделано не специально, но, зная Волкова, скорее все же намеренно… Я почувствовала, как его губы на краткий миг коснулись моего уха, и распахнула глаза, с досадой закусив щеку.
Почему он все еще так действовал на меня? Все эти годы я лелеяла ненависть к нему в надежде на то, что когда-нибудь смогу с ним расквитаться.
Сейчас я была достаточно сильной и уверенной в себе для мести, но… Но мои колени предательски дрожали от его близости.
Я собрала остатки сил, скинула его ладонь с талии и, отстранившись, прошипела:
– Держись от меня подальше.
Я сказала это искренне, потому что его присутствие рядом провоцировало в моем теле нежелательные реакции.
Мое заявление вызвало у Волкова лишь кривую улыбку, не делавшую его менее красивым:
– Очень надеюсь, что ты пересмотришь свое мнение.
Я бросила на него последний взгляд, как я надеялась – яростный, но, вероятнее всего, это больше походило на взгляд отчаявшегося, загнанного в угол олененка, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, поспешила убраться.
За каким чертом я виляла бедрами, исчезая в направлении туалета? Знала же, что он смотрит вслед. Что и кому пыталась доказать? Что он меня недостоин? Это и не нужно доказывать. Мне же должно быть безразлично, я уже давно не наивная влюбленная простушка.