Ничего личного!

Балашина Лана

Она прожевала пирог и сердито сказала:

– Звоните вашему Тимуру! Нечего сидеть без дела. Жаль только, что панно еще не готово.

Вика с ужасом в голосе спросила:

– Ты, что, думаешь, что уже завтра будут снимать?

Лена засмеялась:

– Ну ты, подруга, даешь. Кто ж так фотосессию делает? Они приедут, посмотрят все, посмотрят свет, сделают всякие творческие указания, назначат время. Я тебя уверяю: все будет здорово!

Конечно, Вероника была права. Ее папа только обрадовался, что про Вику напишут в журнале. За завтраком мы все ликовали. Только Федор был хмур и малоразговорчив. Лена

по секрету сказала нам, что с ним это бывает, когда он не может найти какой-то композиционный центр. Надеюсь, что он его все-таки найдет, потому что он категорически отказался показывать журналистке и фотографу неоконченную работу, как мы его ни уговаривали.

Часам к двенадцати приехали гости. Я ожидала увидеть стильную столичную журналистку, а приехала просто симпатичная худенькая девушка с волосами, туго заплетенными в недлинную, но толстую косу. Они втроем с Викой и Леной повизжали от радости, потом она все посмотрела. Недоверчиво покрутила головой и сказала:

– Вика, честно говоря, я уж думала, что увижу подобие дизайнерских работ Голембиевского, и хотела отказаться. И очень рада, что приехала и увидела все своими глазами. Ты – молодец, и я принимаю решение, что одна из моих статей о домах ближнего и дальнего Подмосковья будет посвящена твоей работе. С хозяином дома ты договорилась?

Вика кивнула.

Наталья побродила по дому с фотографом, немолодым лысоватым мужчиной. Он сделал несколько снимков. По дороге они обменивались замечаниями, в которых мелькали всякие непонятные слова.

Заглянув в кабинет, Наталья удивилась:

– А здесь что, музей?

Она погладила рукой каминные изразцы и, обернувшись к нам, восторженно сказала:

– Какая прелесть!

Вика кивнула ей, и тихо сказала:

– Знаешь, эту комнату мы снимать не будем.

– Да ты что? Не беспокойся, на фото не будет видно, что ремонт здесь не делали. Разведем огонь в камине, задрапируем кресло пледом, – картинка!

Потом все спустились на веранду, и Наталья посмотрела на стол, на самовар, на нашу живописную компанию. Они с фотографом переглянулись, и оба энергично закивали. Он забормотал:

– Очень хорошо. – Увидев мои костыли, он нахмурился: – Это нам ни к чему, это мы уберем.

Потом посмотрел на Наталью с надеждой, сказал:

– Ты посмотри, какие у них лица! Джинсы и майки надо убрать, только замечательные в меру открытые летние платья, только пастельные тона, косметику смыть. Привезем Зинаиду Федоровну, она все сделает, как надо.

Поразвлекавшись еще с полчаса, гости уехали, предупредив, что одежду надо приготовить к понедельнику.

После их отъезда мы облегченно вздохнули.

Вероника спросила:

– И где прикажете взять эти летние платья? Я их сроду не носила?!

Лена грустно кивнула:

– Как он хорошо сказал о платьях, «в меру открытые»? Я думаю, что он имел в виду не твое вечернее платье, которым ты мне хвасталась вчера.

Тут я вспомнила, что подруга моей бабушки работает в областном драмтеатре, если где и есть подобные платья, то только там.

Все поддержали мою идею, и мы ринулись к бабушке.

Она, правда, несколько остудила нашу радость, потому что подруга ее уж два года, как на пенсии. Но зато живет она совсем рядом, так что обязательно нужно встретиться с ней.

Бабушка поднялась в свою спальню, чтобы переодеться, а мы ждали ее внизу.

Вика спросила:

– Лариса Евгеньевна, удобно ли такой большой компанией заваливаться к незнакомым людям?

Бабушка

засмеялась:

– К Маргоше – очень даже удобно. Я вас с удовольствием познакомлю. Кстати, они с мужем живут сейчас совсем одни, сын женился и живет в Петербурге. Кроме того, я предупредила ее звонком, так что мы их не застанем врасплох.

И действительно, Маргоша нас уже ждала. Она, конечно, уже очень немолода, но очень красива. Она встретила нас в простом платье цвета небеленого льна, накинув сверху изумительной красоты черную кружевную штучку (не знаю, как она называется, но моя бабушка сказала, что это старинные русские кружева!) Наверно, фотограф имел в виду нечто подобное.

Поскольку неудобно сразу переходить к просьбам, бабушка представила нас и рассказала нашу проблему.

То ли действительно, Маргоша скучала на пенсии, то ли ее просто заинтересовала наша история, только она все очень внимательно выслушала, потом попросила Вику встать, посмотрела на нас с Вероникой и кивнула:

– В общем, проблема мне ясна. Когда вам нужны ваши наряды? К понедельнику? Тогда давайте в пятницу съездим в театр, все привезем. Возможно, кое-что придется подогнать по фигуре.

Домработница Маргоши накрыла стол к чаю, и мы все уселись вокруг настоящего самовара.

Бабушка спросила, не собирается ли приехать сын Маргоши.

Та неожиданно расстроилась:

– Знаешь, Лариса, я всегда завидовала тому, как твои дети тянутся к тебе и Алексею. Сама я наделала в жизни много ошибок, в том числе то, что не уделяла времени сыну. Я по молодости всегда много работала, у мужа тоже была ответственная должность, хотя вам это не мешало иметь нормальную полноценную семью. А потом сын вырос. Если ты помнишь, первый брак его был неудачным, они почти сразу развелись, хорошо, хоть детей не завели. А потом я уж беспокоиться стала: он очень долго не женился. Я ему и партии хорошие подыскивала, все-таки он работает на дипломатической службе, жена нужна соответствующая. И, наконец, лет пять назад он приехал, привез к нам молоденькую женщину с двухлетним ребенком. Сказал, что вынужден оставить службу, что эта девушка – его переводчица, что он любит ее и хочет жениться. Представь, вместо блестящей партии – никому неизвестная провинциалка, да еще с ребенком!

Маргоша виновато посмотрела на бабушку и сказала:

– Ты же понимаешь, я должна была как-то бороться. Мне стыдно об этом вспомнить, но я даже сердечный приступ продемонстрировала. Однако Костя никаких моих резонов слушать не стал. Утром он усадил их в машину, и они уехали.

Моя бабушка сердито сказала:

– Молодец твой Костя! А я его считала рохлей и размазней. Приношу свои извинения. Но ты-то, хороша!

Маргоша вздохнула:

– И не говори. Я думала, что их роман заглохнет, как только он потеряет свой пост. Но я ошиблась. Кажется, она очень любит моего сына. Я сто раз уже готова пойти на попятную, да только с тех пор он ни разу не приехал домой. Звонит, поздравляет со всеми праздниками, но сюда не едет.

Бабушка спросила:

– А как Николай к этому относится?

– Как? Он сказал, что я тогда состроила такое лицо, что на месте жены сына он сюда ногой бы не ступил больше никогда. За всю жизнь это единственная наша с ним размолвка.

Бабушка посмотрела на нее.

– Марго, я тебя знаю много лет. Я знаю, что в душе ты очень хороший и добрый человек. Я думаю, что тебе нужно позвонить сыну и пригласить его в гости. Общих детей у них, как я понимаю, нет?

Маргоша горестно вздохнула: