Ничего личного!
Шрифт:
Завтракали мы по воскресному поздно и обильно. Дети быстро съели какие-то творожные штучки со сметаной, и ушли на речку. Сережка уже хорошо управлялся с коляской, и Ирина отпустила его под присмотром Вероники и Маринки.
Мы с Сашкой блаженствовали под яблоней. Усадили за стол девиц. Ира за вчерашний вечер, кажется, оттаяла и уже улыбалась. На Сашку она старалась не смотреть, что я посчитал хорошим знаком.
Он сегодня был в ударе, козырял вовсю. Я только молча улыбался.
Потом мы с Сашкой решили отвезти рамы в ремонт. Вика нам
На обратном пути мы купили пива. Оставили машину возле ворот и выгрузили упаковки.
В этот момент к нам подъехал Сергей.
– Привез свежей рыбы для ухи, а то с рыбалкой-то не получилось.
Сергей зашел в дом, посмотрел рану Ирины, покачал головой и сказал:
– Ирка, вот повезло, так повезло. А где Серега?
Ира улыбнулась:
– Его теперь не удержишь. На речку ушли с девчонками.
Он кивнул, поднялся:
– Мне пора. Виктор отпросился, так я дежурю сегодня за него.
Мы договорились, что попозже они с Татьяной и детьми подъедут на уху.
К ужину Вика с Ириной затеяли ставить тесто для пирогов.
Я посмотрел на устрашающих размеров кастрюлю с тестом и сказал:
– Охота вам возиться? Уха у Сашки знатная, и без пирогов бы обошлись.
Вика засмеялась:
– А это не пироги, это расстегаи. Как раз к ухе будут готовы. Сейчас дети голодные прибегут, все мигом растащат.
Сашка спросил:
– Это такие симпатичные пирожки, с дырочкой сверху? – И милостиво разрешил: – Пеките, чего уж! А начинка какая?
Ира улыбнулась:
– А мы разную сделаем. Саша, ты не волнуйся, будет вкусно!
Вернулись с реки дети, устроились неподалеку от нас. Вероника и Маринка с девушками возились с тестом и начинками, а мы с Сашкой скучали на веранде.
Я позвонил Игорю:
– Ну, что, есть новости?
Он вздохнул:
– Есть. Установлена связь между вашим Игорем и Максом. Твоя жена отвезла фото матери Максима и на групповом снимке Киевской художественной школы-интерната узнала Игоря. Впрочем, мать говорила, что они в последнее время не поддерживали отношений. Вроде, была какая-то некрасивая история в интернате.
– Макс матери не звонил?
– Нет. Дагмара говорит, она в полном отчаянии. – Уже другим тоном он спросил: – А вы там чем занимаетесь?
Я обстоятельно ответил:
– Сейчас уху будем варить. Девчонки с тестом развлекаются. Пиво уже в холодильнике, водка в морозилке.
Он вздохнул:
– Хорошее дело.
Я засмеялся:
– Бери Юрку, и приезжайте, если есть желание. Все равно до понедельника ничего не наработаешь. А завтра с утра все вместе уедем. И не вздумай отказываться, Сашка у нас по ухе спец!
Мы нашли в гараже здоровенный котелок и треногу, оставшиеся еще со студенческих времен, и принесли к мангалу. Когда-то мы с друзьями
Сашка, увидев его, удовлетворенно крякнул:
– Сиротская кастрюлька. А помнишь, как мы дикарями уехали на Каспий? Месяц жили там на одной ухе и гречке с тушенкой.
Юрка сердито сказал:
– Вот-вот, я ее тогда на всю жизнь наелся, до сих пор ни гречку, ни тушенку не люблю, даже запах слышать не могу.
– Ну да. А в поселке покупали свежевыпеченный хлеб, по десять булок. Хлеб у них не такой, как в городе, а килограмма по два. А на местном рынке у бабулек покупали домашнее молоко и овечий сыр, на завтрак. Ты знаешь, я с тех пор такой вкусный сыр ел только однажды, в Италии. Я потом еще раз вернулся в это селение, специально за сыром. Наш гид удивлялся, где я умудрился пристраститься к овечьему сыру, и морщил нос.
Юрка ехидно заметил:
– Да помню я. Ты еще нам его привез, и моя беременная секретарша была очень недовольна! Если честно, запах у твоего сыра так себе, на любителя!
Мы расхохотались.
– Хорошая была жизнь! Фрукты покупали почему-то не на килограммы, а ведрами. А еще по соседству с нами девчонки из мединститута жили. Они за тобой просто табунами ходили. И нам перепадало, конечно.
Я покосился на Вику и недовольно пробурчал:
– Что это тебя на воспоминания потянуло? Это ж когда было?
Вика засмеялась. Отсветы пламени падали на ее лицо. Она надела майку с открытыми плечами и длинную юбку с высоким разрезом. И сейчас в разрезе была видна ее нога с соблазнительно гладкой кожей.
Я не удержался, и, пользуясь темнотой, проходя мимо, нагнулся и погладил ногу от колена и выше. Она схватила меня за руку. Я поднялся и позвал ее:
– Пойдем, поищем спиртное для девочек.
Мы поднялись в дом, провожаемые завистливым Сашкиным взглядом.
– Водку захвати! – крикнул он мне вслед.
В темной кухне я поймал и притянул Вику к себе. Она задушено шептала:
– Ты с ума сошел! – но руки не отталкивала, а даже наоборот.
В принципе, отсутствовали мы недолго. Когда мы появились с корзинкой, наполненной винными и водочными бутылками, все старательно отводили от нас глаза.
Сашка тихо сказал, покосившись на Ирину:
– По-хорошему завидую.
– Что, так заметно? – усмехнулся я.
– А то. Посмотрел бы ты на свою рожу.
– Да ладно тебе. – Я свернул крышку на бутылке водки, налил в стопку. – Пора?
– Пора.
Сашка опрокинул ее в уху, выхватил из костра горящую головню и опустил ее в кастрюлю с ухой. За столом все захлопали.
Только Юрка недовольно поморщился и спросил:
– А без этого шаманства никак нельзя?
Вика отобрала у Сашки половник, и разлила уху по тарелкам. Ирина позвала детей, и некоторое время за столом все умиротворенно молчали, слышен был только стук ложек. Впрочем, уху и Юрка тоже ел с удовольствием.