Ничего личного!
Шрифт:
– Вроде, «Шкода» Только не из новых, а такая, поменьше. Номер я не запомнил, а цвет перламутровый, какой-то непонятный цвет.
Я вспомнил продавщицу из кафе и уточнил:
– Винно-серый?
Парень посмотрел на меня с уважением и покивал:
– Пожалуй, так и есть. Я только сам словами бы его не смог назвать.
Мы поблагодарили мальчишек и уселись в машину.
Володя не удержался и спросил:
– Что, знакомая машина?
Я кивнул.
– Что там бабушка тебе рассказала?
Миша с интересом
– Да в общем, все подтверждает. И Мишу тогда ночью она видела, вернее, слышала. Миша, ты зачем ночью на машине без глушителя ездишь?
Тот только сердито огрызнулся:
– Какую нашел, на такой и езжу! Не такси же было вызывать по такому случаю.
Я засмеялся.
– Слушай, а чего ребята за тебя так переживают? Ну, те, во дворе?
Миша неопределенно пожал плечами:
– Я раньше, до армии, футболом занимался. Можно сказать, во дворе королем был. Это уж потом так все завязалось… – Он неопределенно махнул рукой. – А с ребятами я и сейчас дружу. Прошлым летом мы тут спортивную площадку до ума довели, я уговорил директора рынка помочь деньгами, а так мы все сами сделали.
Хорошо, что темнеет поздно. До ужаса не люблю с покойниками по темноте возиться. Мы отправили фургон с телом, я заканчивал писать материал. Подошел Володя, вынул сигарету и тихо спросил:
– А Мишу куда?
Я равнодушно сказал:
– А никуда. Домой отпустим, к Любе, пусть займется его дальнейшим воспитанием. Не при делах он тут, ты же видишь.
Володя покачал головой. Миша, прислушивающийся к нашей беседе, просиял:
– Спасибо вам, ребята! Век не забуду!
Я хмуро посмотрел на него:
– Надеюсь, что в следующий раз ты таких фокусов выкидывать не будешь. И еще, ты, друг, извини, но подписку мы возьмем. Это я тебя на всякий случай предупреждаю, чтоб ты по случаю в бега не кинулся. Слышишь? И язык за зубами держи.
– Что я, дурак, что ли? – обиделся Миша.
Мы завезли его к дому. Окно на первом этаже светилось. Мишка вздохнул:
– Ждет. Может, зайдете чаю выпить? – с тоскливой надеждой отсрочить объяснение с женой, предложил он.
Я засмеялся:
– Иди, Миша. За свои поступки надо отвечать. А у нас, извини, еще дела!
Володя спросил:
– Куда теперь?
– Есть тут одно место, для изысканной публики. «Голубая луна» называется. Человека мне там одного проведать надо.
Мы подъехали к ресторану. По случаю позднего времени пробки на дорогах отсутствовали, и дорога не заняла много времени.
Как раз перед нами в дверь ввалилась целая компания, Володя с интересом их рассматривал.
Нам повезло, дежурил тот здоровяк, что был здесь прошлый раз. Он сразу узнал меня. Вызвал из зала администратора, и тот отправился в глубину зала.
Длинноногая девица яркой внешности склонилась ко мне с сигаретой, увидев, что я
Увидев эту пантомиму, здоровяк пробормотал ей:
– Витя, шел бы ты отсюда! Это не для тебя.
Витя хмыкнул:
– А ты не ревнуешь ли, морячок?
Без лишних слов тот практически пинком проводил Витю в зал.
Володя стоял с отпавшей челюстью. Хмуро глянув на него, я велел:
– Рот закрой.
Здоровяк извиняющимся тоном сказал:
– Вы не думайте, они ребята хорошие. Хотя иногда смотреть не могу на их обезьяньи ужимки.
Я с вялым любопытством спросил:
– Так ты сам не из этих? – кивнув на зал.
– Еще чего! – оскорбился парень. – Я у них в охране работаю, уже два года. Платят хорошо, да и работа не пыльная. И вообще, я уж и привык к ним.
Володя бестактно спросил:
– Неужели больше некуда устроиться?
Парень добродушно пожал плечами:
– Я во флоте служил раньше. Три года назад в тропиках поранил ногу, инфекцию занес. В общем, ампутировали мне ее. Так что служба моя накрылась медным тазом. А сюда меня Михаил Николаевич устроил. По старой памяти, отец мой у него водилой работал, еще в министерстве культуры.
Завидев вышедшего нам навстречу Михаила Николаевича, парень кивнул ему и отошел в сторону.
– У вас какие-то новости о Максе? – поздоровавшись с нами, спросил он.
– Да, и, боюсь, крайне плохие. С Максимом кто-то расправился, и нам удалось найти тело. К вам мы обратились, потому что у нас возникла проблема: в Москве его просто некому опознать, мы хотели бы привлечь вас.
Он помолчал, тяжело поднял на меня взгляд и спросил:
– Вы уверены, что это Макс? Может быть, тут какая-то ошибка?
Я помедлил.
– Понимаете, мы располагаем только его фотографией. Смерть человека, тело которого мы обнаружили, наступила неделю назад. Черты лица очень искажены, и опознание затруднено. Но человек этот жил на съемной квартире в том районе, что вы указали. Есть и еще ряд обстоятельств, по которым мы считаем, что это именно тот, кого мы ищем. Вы не помните каких-то особенных примет, родинок, или шрамов?
Михаил Николаевич вздохнул:
– У Макса на правом плече была татуировка, пчела над цветком. Он и себя иногда называл пчелкой.
Я кивнул, вынул телефон и позвонил нашему медэксперту Александру Петровичу:
– Петрович, ты не смотрел на правое плечо убитого? Ага. Пчела и цветок? Ну, ясненько. Пока.
Я повернулся к Михаилу Николаевичу.
– Есть, татуировка есть. Все, Михаил Николаевич, мы вас не будем больше беспокоить. Это Максим Пчелко, тот самый ваш приятель. Наверное, из-за фамилии он и сделал такую наколку. Вот не знаю, сильно ли это вас утешит в такой ситуации, только он был убит еще в прошлую субботу, так что не простился с вами по весьма уважительной причине.