Ничего личного!
Шрифт:
Он поднял голову, только когда Игорь отделился от рабочей группы и направился к нам. Он протянул к нам раскрытую ладонь, на которой лежала связка ключей, точная копия тех, что мы видели в квартире Агнессы Прокофьевны.
Юрка присмотрелся и сказал:
– Слушай! Это не те ключи, похожи, но не те!
– Знаю. Это ключи от квартиры, которую снимал Макс. Как они попали в сумку Жени, вот что интересно?
Я подумал и сказал:
– Может быть, Игорь забрал эти ключи по ошибке из квартиры Макса. Понятно, Женя обнаружила подмену, но вернуть-то ключи они уже не могли.
Игорь
– Значит, ваш компьютерщик и Женя тоже были знакомы. Интересный факт. – Он задумался, потом спросил: – А как они выманили Вику?
Выслушав, хмуро сказал:
– Почему им понадобилось сделать это сегодня, а не вчера, например? И как получилось, что Вика уехала одна, вы же обещали, что присмотрите за ней?
Я насторожился и вспомнил:
– Наташка, ваша сметчица, выразилась в том смысле, что в клинике Вика была не одна. Она еще сказала, что им разрешили зайти в палату. Кому «им»?
Юзик набрал номер врача, коротко поговорил с ним и кивнул нам:
– Едем в больницу, Андрей Николаевич ждет нас. Вика там была с Женей.
Игорь пробурчал:
– Скорее всего, именно там Женя и узнала то, что заставило ее через полчаса выманить Вику из здания конторы. Жалко, что ее поспрашивать уже не удастся.
Немолодой врач, которому мы довольно путано рассказали нашу историю, вздохнул:
– Какая жизнь у людей: пропавшие коллекции, убийства, похищения… – Он задумался и сказал: – Вот что, в палату я вас не пущу ни за что, иначе к вашим убийствам и трупам добавится еще один. Но думаю, есть человек, который нам поможет.
Он поднялся, вышел и вернулся через некоторое время с немолодой женщиной в белом халате.
– Ирина Николаевна – наш бывший работник, сейчас на пенсии. Иногда она дежурит у самых тяжелых пациентов, сами знаете, пенсии у нас в медицине не царские. Так вот, сегодня утром, когда я выставлял ваших красавиц из палаты, она как раз была там.
Женщина кивнула нам, присела на стул.
– Я не очень поняла, что именно вы хотите от меня услышать. Да, сегодня в палату, где я дежурю, перевели больную из палаты интенсивной терапии. Значит, пошла на поправку. Чувствует она себя вполне сносно, забот с ней никаких. Часов в десять Валерий Николаевич, наш палатный врач, привел двух девушек. Вообще, подобные визиты к таким больным у нас не практикуются, но он у нас человек молодой, чуткий к женской красоте. В общем, они его уговорили, он еще увивался около одной из них.
Игорь спросил:
– Девушки разговаривали с пациенткой?
– Недолго. Та, что темноволосая, подсела к больной, целовала ей руку, уверяла, что теперь сможет чаще приезжать, что все между ними останется по-прежнему, что, как только врачи разрешат, они съездят на дачу. Кажется, была искренне рада. А вот вторая… Она вела себя странно. Неожиданно стала просить прощения, уверяла, что только косвенно явилась причиной несчастья, умоляла не думать плохо о ее умершей сестре. И очень сокрушалась, что пропала коллекция – она, мол, знает, что эта коллекция для хозяйки значила. А ваша мама удивилась так: «Вика, ты не сказала Жене?» А что не сказала, так и непонятно получилось: пришел Андрей Николаевич, увидел больную
Доктор кашлянул и сказал:
– Отчего же, я не возражал. Девушка красивая, я Валерия потом даже ругать не стал. Но девиц из палаты выставил. Вот, собственно, и вся история.
Игорь наклонился вперед и сказал:
– Вы даже не представляете, как помогли нам. Я прошу вас ни в коем случае не упоминать Агнессе Прокофьевне о нашем визите. Договорились? И еще, – он обратился к врачу, – я оставлю здесь с вами одного человека, он посидит в коридоре рядом с палатой.
Уже в машине Игорь повернулся к Юре:
– Ну, что все будет по-прежнему, это понятно, а вот что там про дачу и про то, что Вика могла сказать Жене, но не сказала?
Юрка пожал плечами, а потом сказал:
– Мама очень любила старую дедовскую дачу, но в последние годы я там, практически, не бывал. А когда в семье появилась Вика, они подружились, и часто ездили туда. Я, конечно, был рад тому, что не надо самому тащиться в выходные к черту на кулички, а Вике это даже нравилось.
– А когда они последний раз были вместе на даче?
Юрка наморщил лоб, потом вспомнил:
– В мае. Мама себя уже неважно чувствовала, и Вика осталась на ночь, а я свозил Ольгу в ресторан, мы с ней потом уехали в мотель. Поэтому я и запомнил. Да, точно, это был последний раз. В конце мая мама легла в клинику, а потом вообще все завертелось.
Тимур тяжело глянул на Юрку, потом повернулся к Игорю и хмуро сказал:
– Едем на дачу. Все равно ничего другого не остается.
Неожиданно в кармане Тимура ожил сотовый. Он вынул его и хотел было отключить, но вдруг прохрипел:
– Вика!..
Дрожащими пальцами он нажал на клавишу, заорал:
– Вика! Ты где? Вика!!
Игорь молча отобрал у него аппарат, прислушался и тихо сказал:
– Кажется, аппарат включился нечаянно. Или Вике удалось незаметно нажать клавишу последнего звонка.
– Где она? – не выдержал я.
Он приподнял руку, требуя тишины:
– Не знаю, но едет в машине. Шум характерный. Они о чем-то беседуют, причем довольно спокойно. – Он повернулся к бледному Тимуру: – Быстро напиши мне на бумажке оба номера: твой и Вики.
Он отошел в сторону и заорал в свою трубку:
– Володя, живо пробей мне два номера на телефонной станции…
Мы склонились над аппаратом. Через непродолжительную паузу послышался голос Вики:
– Ты так любил Ольгу, что хочешь отомстить за ее смерть? Ты ведь должен понимать, что я не имела к этому никакого отношения?
Глава 26. Виктория.
– Почему тебя это так интересует? – Игорь насмешливо покосился на меня. – Впрочем, отвечу. Нет, Ольгу я вовсе не любил. Просто так получилось, что этот ребенок, которым она сдуру пыталась повязать сначала меня, а потом твоего мужа, этот ребенок стал неожиданно дорог мне. Я на досуге подумал и понял, что очень хочу его. Даже в придачу к этой нимфоманке.