Ничего неизменного
Шрифт:
Их не могло быть много.
Заноза сводил обстоятельства исчезновений в единую схему, искал, за что зацепиться, и уже разослал работавший на него молодняк поговорить с другой молодью. Из тех, кто мог что-нибудь видеть или слышать, и у кого хватало ума понимать, что иногда об увиденном и услышанном лучше рассказать, чем врать про плохую память.
На этих вампиров, Хасан их прямо называл никчемными, никто и никогда не обращал внимания. А они, притворяясь живыми, к живым и жались. Кочевали из тусовки в тусовку, нигде не задерживаясь надолго из страха выдать себя. Ни о чем особо не думали, кроме своей безопасности и голода. Мало что замечали. Но
4
Бандиты, жулики ( нем.)
Хотя, конечно… некоторым, чтобы произвести хорошее впечатление, лучше не разевать пасть, даже чтоб улыбнуться.
Подростки исчезали всегда. Но перед приездом Хольгера эти случаи участились. Отсюда — повышенное внимание копов к компаниям молодежи, отсюда и прибившиеся к копам венаторы, которые воспользовались возможностью, чтобы поискать вампирскую молодь. Подростки действительно исчезали всегда, однако перед приездом Хольгера исчезать стали мальчики и девочки из хороших семей, жившие в хороших районах. Их самих хорошими бы никто не назвал, но и плохими они не были. Нормальные подростки. Обычные. Они в большинстве своем такие. Своих целей нет. Цели, поставленные родителями, бесят. Жизнь пугает, а детство уходит слишком медленно. Вот они и ищут. Что-нибудь. Кого-нибудь. Себя.
Найти, вместо этого, смерть от «поцелуя», вариант, пожалуй, не худший. Заноза не стал бы разыскивать Хольгера ради спасения этих детишек. Голландца следовало найти и убить за то, что он бросил своего най. У любого поступка есть причина — это правило без исключений. И обычно оно означает, что любого человека можно простить, если разобраться, почему он совершил поступок, который кажется тебе плохим.
Но «обычно», не означает — «всегда». Заноза, если выпадет возможность, собирался спросить у Хольгера, почему тот бросил Тидемана в горах, и был намерен уничтожить голландца, независимо от ответа. Даже если окажется, что тот ни при чем, и парнишку увезли из дома дурно воспитанные Слуги. Потому что, если твой най пропал — его надо искать. А Тидемана не искали.
— Зачем, вообще, знать, почему он парня выкинул? — Мартин покачал ополовиненной бутылкой. — Это то же самое, почему ты всегда выясняешь, как что устроено?
— Что как работает, да. Во всем есть смысл. А когда его нет, это значит, что я его не вижу. Или — что его нет.
— Я за два месяца так и не понял, последний вариант тебя напрягает или наоборот устраивает.
— Если смысла нет, значит все можно, — Заноза забрал бутылку, чтобы сделать еще один глоток. — Но если смысла нет, значит, ничего не нужно.
— Объяснил, — Мартин кивнул с серьезным видом. — Зашибись, объяснил. Спасибо!
Телефон засигналил. Заноза глянул на номер. Хмыкнул. Звонок от Арни мог быть по делу, и тогда это действительно важное дело, а мог быть — как всегда, и тогда это сплошное раздолбайство. С другой стороны, здесь и сейчас они с Мартином тоже не офигеть какие важные проблемы решают.
—
— Разговор не телефонный, — заявил Арни. Голос у него был трезвый, — мы тут по твоему делу нарыли кое-что… короче, чувак, у нас у всех могут быть проблемы. Расскажу, как вернешься, ок?
— Ты в «Крепости»? — Заноза глянул на небо. На Тарвуде время близилось к четырем, а дома должен был быть день.
— Да. Сейчас поеду в Луну.
— Ок. Отбой.
Мартин проследил, как он сунул телефон в карман. Протянул еще одну сигарету:
— Домой?
— Угу.
— Я думал, ты туда возвращаешься сразу, как ушел. Минут через пять по временной шкале.
— Я утром ухожу. Когда понадобится играться со временем — поиграюсь. А пока можно так, лучше не усложнять. Не знаю, насколько быстро кровь будет сгорать, если временные координаты туда-сюда дергать.
— А. Да. Кровь… Блин, надо возобновить традицию и приносить сюда не только выпивку. А то вдруг оголодаешь без предупреждения. Завтра принесу. Ты заходи. Расскажешь, что там.
— Да уж, — Заноза зажмурился, когда Мартин поднес огонек к его сигарете. — Расскажу, по-любому.
Глава 4
город не любит лето: песок, жара,
толпы туристов, самолеты в чужие страны...
город стремится дорогой к дальним горам,
но застыл навеки на берегу океана.
Он уходил из Алаатира перед рассветом, а возвращался на закате. Проводил на Тарвуде ровно столько времени, сколько дома длился световой день. Вначале из любопытства пробовал задавать разные координаты по временной шкале, тогда и понял, что кровь сгорает, если возвращаешься до заката. Это было все равно, что дважды подняться из спячки. Ощущения не радовали — голодать не нравится даже живым, а мертвые от голода вообще с ума сходят — и добыть крови было негде. Из дома днем не выйдешь, и никого из Стада к себе не вызовешь. Убежище палить — последнее дело, пусть даже всем упырям в Алаатире известно, что Турок и его Пес обитают в Февральской Луне.
Упыри — это одно, а живые — другое. Не надо путать.
В общем, если требовалось вернуться домой до заката, Заноза покупал у Мигеля три бутылки крови. Как сегодня.
С живой кровью эту, холодную, лишенную эмоций, было не сравнить. Но в мае, когда он оказался на Тарвуде без денег, без оружия и без возможности уйти с острова, и она была за счастье. Заноза об этом помнил и, выходя из портала в холле Февральской Луны, опустошал бутылочки, не морщась. Кровь есть кровь. Когда-то только она и спасала от голода.
Арни ждал в кабинете. Интересно, как он убедил Франсуа, что имеет на это право? Но еще интереснее, о каких же новостях речь, если разговор не телефонный, и если ради этих новостей Арни выдернул его с Тарвуда в разгар дня.
— Ты все еще не различаешь похожих людей? — вопросил Арни, едва Заноза переступил порог. — Я не могу просто показать тебе фотки и наслаждаться эффектом?
— Я… хм… Нет, не можешь.
Он различал похожих людей. В этом и была проблема. Он сходства не видел. Все люди выглядели по-разному, кроме, может быть, однояйцевых близнецов. Да и то, если те прилагали усилия к тому, чтобы оставаться одинаковыми. Но, хоть формулировка Арни и была неверна, вывод тот сделал правильный. Показать фотографии и наслаждаться эффектом не получится.