Ничего невозможного
Шрифт:
Вот почему Россу, сидевшему на скамье, приходилось поддерживать руками свою невероятно тяжелую от мыслей голову. А то бы пополам сложился от боли в желудке и нелегких размышлений.
Фэйм можно понять — она мать и жаждет воссоединиться со своим малышом, она пешком готова идти на Территории, которые и раньше не были самым безопасным местом для женщины, а нынче полнятся кехтанскими бандитами, словно нательная рубашка пехотинца вшами. Императору нужен подконтрольный, лояльный и деятельный канцлер, способный думать не только о любимой женушке и сыночке-мажонке, но и о делах государственной важности. Даетжина спит и видит, как насолить. Остальные — как покатится голова ненавистного канцлера, выражаясь фигурально. Впрочем, некоторые и от буквального зрелища не отказались бы.
И
Отрядить на поиски Диана отставных рейнджеров во главе с Грифом Девраем? Разумно и логично. Но Фэймрил не поймет, не простит и не выдержит пытки ожиданием, а главное… Росс чувствовал — не найдут посторонние люди их ребенка, тут нужна их с Фэйм родительская любовь.
Раилу нужны гарантии и преданность? Так они у него есть, всегда были и будут. И не вина Джевиджа в том, что его императорское величество мается от собственнических инстинктов и подозрений.
Даетжина… этой и черепа Росса в качестве подсвечника мало будет.
Никогда не склонный к погребальным настроениям, Джевидж радовался плачевному состоянию своего здоровья, как самому быстрому и радикальному выходу из игры. Не по-мужски, конечно, трусливо и подло по отношению к Фэйм, но два припадка за одно утро — это тот факт, с которым не поспоришь. Казалось, не достает еще одного пинка от судьбы — и он свалится замертво, разом прекратив все терзания.
— Милорд, вам плохо?
Голос Моррана доносился откуда-то издалека, будто из бочки, до того шумело в ушах.
— Э? — не понял Джевидж.
— У вас носом кровь идет.
И верно. Росс утерся платком и сунул в рот еще две пилюли.
— Может быть, не стоит сегодня вечером ехать на этот бал? — осторожно поинтересовался маг, заглядывая подопечному в красные от мелких кровоизлияний, слезящиеся глаза.
«О, дьявол! Бал!» — вспомнил с отвращением Росс. В предпоследний день нэнила-месяца традиционно открывался сезон увеселений, длящийся до лайковой проклятой декады.
— Нельзя. Сейчас не время игнорировать Раиловы приглашения.
— Скажитесь больным, — посоветовал растревоженный не на шутку Морран.
— Не поверит.
— Как?! Но это же чистая правда!
Чище не бывает — это точно. Ему бы сейчас напиться лекарств и в постель, забыться-отдохнуть, а тут изволь до поздней ночи продержаться на ногах, пройтись хотя бы в одном танце и не умереть от усталости.
— Ничего. Выдержу.
Эарфирен, как и все остальные столицы мировых держав, жил поздней, полуночной жизнью. Бал в императорском дворце начинался в десять часов вечера, и прибывающие гости могли вдоволь налюбоваться ярчайшей иллюминацией, делавшей его почти полупрозрачным от золотого света нескольких тысяч свечей в бра и люстрах. Наверное, кто-то наслаждался зрелищем, то только не лорд канцлер с супругой. Фэйм всю дорогу сосредоточенно разглядывала браслет, Росс откинулся на подушки, да и вовсе закрыл глаза, давая им небольшой отдых. Хорошо хоть императорский бал подтвердил свою репутации мероприятия наискучнейшего. Там царили всепроникающие сдержанность и чопорность, а следовательно, не требовалось изображать бодрость. Все, у кого имелись глаза, и так прекрасно видели, что лорд канцлер, участвуя в открывающем вечер танце-шествии, совершает насилие над своим телом, а потому великодушно простили дальнейшее безучастие. Бал такого уровня вовсе не великосветское развлечение, он то самое место, где можно уладить многие важные дела — личные и государственные. Желающих перекинуться словцом с канцлером нашлось в превеликом избытке. Один только малирский посланник чего стоил. Это унылое недоразумение во фраке весь вечер пыталось объяснить Россу, как Эльлорская империя в лице ее канцлера не права, исполнив свое обещание сократить поток транзитных грузов через порты Малира. Джевидж внимал вполуха, старательно отслеживая передвижения по залу Его императорского величества. Раил, против своего обыкновения
— Малирская налоговая политика приветствует иностранные вложения в экономику, — вещал посол. — Мы могли бы дать возможность эльлорским деловым людям поучаствовать в строительстве новых верфей…
Дальше Росс уже не слушал, ибо увидел то, чего больше всего опасался, — Раил приблизился к его жене и завел беседу. Серо-лиловое платье Фэйм, затканное серебряными узорами, на вкус Джевиджа было слишком печальным и закрытым. «Какой смысл прятать от мира за дорогой тряпкой прекрасные покатые плечи и просто роскошную грудь, если есть возможность показать себя во всей красе?» — вопрошал он скептически. На что Фэймрил справедливо упрекала его в тщеславном желании хвастаться всем на свете, в том числе и формами супруги. Отдав без всякого предпочтения положенные этикетом еще два танца пожелавшим ее пригласить кавалерам, леди Джевидж спокойно общалась с супругой адмирала Гутторна и леди Гергин Таммаш — дочерью министра иностранных дел. Дамы быстро нашли общий язык и мило щебетали до тех пор, пока рядом не легла тень императора. А он пожелал беседовать лично с Фэймрил. Разумеется, никто из гостей не осмелился нарушать конфиденциальность разговора монарха, поэтому вокруг собеседников образовалось пустое пространство, отороченное любопытными ушами, словно декольте модницы лэстронскими кружевами.
«О чем они там говорят столько времени?» — не на шутку обеспокоился Росс.
В бальном зале было многолюдно и к тому же очень жарко от хорошо протопленных заранее каминов, но Джевиджа сотрясал озноб. Тревога лорда канцлера росла с каждой минутой, он догадывался — Раил не скажет Фэйм ничего хорошего, и жалел только о том, что не способен издалека разглядеть выражение лица государя.
Затем его императорское величество переключил внимание на Гергин Таммаш, потом на какую-то другую даму, а леди Джевидж неловко попятилась и чуть не наступила на ногу адмиральше.
— Великодушнейше прошу прощения, экселенц, но я вынужден вас покинуть на середине нашего занимательного разговора, — извинился Росс и решительно направился к супруге.
Он так торопился, что даже не хромал.
— Простите, миледи, разговор с посланником отвлек меня от обязанности служить вам… — начал было Джевидж, но осекся на полуслове.
Губы и щеки Фэйм стали белее его накрахмаленной рубашки, кровь отлила от лица настолько сильно, что казалось, будто женщина через мгновение падет замертво. Росс подхватил жену под локоть, прижал к себе и почувствовал, как она мелко дрожит всем телом.
— Что он тебе сказал? — резко спросил Джевидж. — Ну? Говори!
Но Фэймрил молчала, все больше и больше походя на восковую куклу, такую же безжизненную и безвольную.
— Говори немедленно! — рассвирепел Росс, теряя рассудок от страха. — Что это было?!
— Тебе придется отдалить нас с Дианом, — запредельно спокойно молвила женщина, быстро взяв себя в руки. — Если так необходимо для государственного блага — я согласна. На твоих плечах лежит слишком серьезная ответственность, чтобы мы…
Джевидж тяжело сглотнул вязкую, желчно-горькую слюну.
— Отдалить? Развестись с тобой? Отказать Диану в сыновних правах? — прошипел он. — Да ты в своем уме, женщина?
— Но твой долг…
— Замолчи, пожалуйста. Сейчас меня не волнует долг, я хочу знать, что именно сказал тебе Раил. Лучше, если ты сумеешь повторить дословно.
Росс взял жену под руку, чтобы степенно прогуляться в буфет и обратно, а заодно поговорить так, чтобы не привлекать всеобщего внимания. Кто знает, что подумают в обществе, вдруг кто-то решит, будто лорд канцлер ревнует или, того хуже, — заподозрит что-то близкое к правде. А она, эта правда, выглядела убийственно: Раил обвел далекую от дворцовых интриг женщину вокруг пальца.