Ничейная земля
Шрифт:
Два десятка офицеров беспокойно переминались с ноги на ногу, но Мерриман поспешил вставить:
— Мы рассчитываем на четыре дивизии, то есть двадцать четыре тысячи человек, как и на артиллерию, которая будет безостановочно обстреливать город, чтобы ослабить врага. Высшее командование полагает, что во время штурма мы почти не встретим сопротивления.
— Товарищ командующий, — вмешался Майкл Лоу, первый чернокожий офицер в истории Соединенных Штатов, отдающий приказы белым, капитан Первой роты, в которой служил Райли, — а что конкретно значит «вы возглавите
Мерриман покосился на Вальтера и ответил вместо него:
— Именно то, о чем вы подумали, капитан. Было решено, что мы атакуем с севера и тем самым отвлечем силы обороны, чтобы остальные войска напали с запада и юга.
Капитан Лоу нахмурился.
— Понятно, — пробормотал он. — Отвлечем силы обороны.
— А в чем проблема, капитан? — вмешался генерал.
— Никаких проблем, товарищ генерал, — ответил он с плохо скрываемым сарказмом. — Батальон Линкольна, как всегда, готов броситься в бой в первых рядах.
Губы генерала Вальтера искривились в жестокой гримасе.
— Рад это слышать, товарищ капитан, — ответил он, сверля его взглядом. — Ведь в таком случае вы с удовольствием узнаете, что ваша рота возглавит атаку.
— Есть, товарищ генерал, — сказал Лоу, гордо вскинув подбородок, словно действительно рад этому приказу.
Тем не менее, ему хватило ума не добавить что-нибудь еще. Он посмотрел налево и встретился взглядом с Райли, которому послал завуалированный жест извинения.
Генерал Вальтер, вновь сложив руки за спиной, помолчал пару секунд, после чего поинтересовался:
— Есть ещё вопросы?
На этот раз никто не осмелился высказать свои сомнения вслух, и майор Мерриман снова вмешался:
— Мы считаем, что защитники города располагают несколькими тысячами человек; среди них добровольцы, рекете, фалангисты [1] и марокканцы. Вероятно, есть какая-то артиллерия, вероятно замаскированная — причина, по которой мы не можем начать танковую атаку. Но, как уже говорил генерал, к началу штурма силы противника будут уже истощены и, возможно, начнут сдаваться.
Райли непроизвольно фыркнул, что не осталось незамеченным польским генералом.
— Вы хотите что-то сказать, лейтенант?
Кто-то рядом явно специально наступил ему на ногу. Даже сам майор, казалось, взглядом просил его держать рот на замке.
Но молчаливость никогда не входила в число его достоинств.
— Не совсем, товарищ генерал. Я просто подумал... — Он откашлялся. — Как мы все хорошо понимаем, враг не собирается сдаваться. Они знают, что мы почти всегда их расстреливаем, особенно марокканцев, как и они поступают с нами. Так что на их месте я не стал бы сдаваться и не рассчитывал бы на то, что они так поступят. Разве не было бы намного лучше, — добавил он, выйдя за границы благоразумия, — предоставить националистам коридор для отступления? Мы спасли бы много жизней и куда легче захватили бы город. Как говорила моя мать-испанка: «Бегущему врагу — скатертью дорога».
Генерал сделал два шага вперед, и другие
— Большое спасибо, что поделились с нами мнением о военной тактике своей матери, лейтенант...
— Райли, — подсказал он. — Алекс Райли.
— Позвольте мне кое о чем вас спросить, лейтенант Райли. Где вы служили прежде, до того, как вступили в Интернациональные бригады? Какова ваша профессия?
— Офицер торгового флота Соединенных Штатов, товарищ генерал.
— Понятно... — протянул тот. — Моряк, значит... А вы знаете, кем был я до того, как судьба привела меня на войну?
— Не могу знать, товарищ генерал.
— Преподавал военную стратегию в Московской военной академии. Вам это о чем-нибудь говорит?
Алекс ненадолго задумался.
— Даже не знаю... Что у ваших студентов сейчас каникулы?
Кароль Вацлав Сверчевский моргнул, не веря в наглую реплику американца. А потом улыбнулся. Даже самые тупые солдаты полка знали, что это не сулит ничего хорошего.
— Майор, — сказал он, внезапно повернувшись к Мерриману, — нам нужны свежие сведения о позициях противника, поэтому я хочу, чтобы один из ваших людей пробрался к городу и разузнал расположение сил внутри.
— Есть, товарищ генерал.
— Эту задачу я поручаю вот этому человеку, — он на миг повернулся к Райли, — если уж лейтенант такой хитроумный. Пусть завтра утром мне в штаб доставят полные сведения, в противном случае в разведку отправитесь вы сами. Я достаточно ясно выразился?
— Более чем, товарищ генерал.
— Превосходно.
Не сказав больше ни слова, генерал повернулся к офицерам спиной. Огромными шагами он направился к своей машине, что дожидалась его в нескольких метрах. Водитель стоял снаружи, прислонившись спиной к капоту. Генерал забрался внутрь и в сопровождении двоих мотоциклистов отбыл прочь, оставив после себя облако желтой пыли.
Остальные участники совещания в молчании разошлись по своим подразделениям. Райли, однако, почувствовал руку на своем плече и остановился.
— Трепло! — бросил ему Лоу.
— Можно подумать, я этого не знаю, капитан.
— И зачем тебе это понадобилось?
Алекс в ответ лишь пожал плечами.
Тут вернулся Мерриман, провожавший генерала до машины, и озабоченно покачал головой.
— Могу я узнать, каким местом ты думал? — спросил он, разводя руками. — Или ты хочешь, чтобы генерал приказал тебя расстрелять за нарушение субординации?
— Он меня спросил, и я высказал своё мнение.
— Твоё мнение! — фыркнул Мерриман, ткнув его пальцем в грудь. — Да кого здесь интересует твоё мнение? Ты здесь для того, чтобы выполнять приказы, а не высказывать своё мнение!
— Но я думал, что...
— А ты не думай, мать твою!
Райли уже хотел ответить, но в последнюю секунду прикусил язык, сообразив, что Роберт Мерриман действительно расстроен, поскольку по-настоящему им дорожит.
— Прошу прощения, товарищ майор, — произнёс он. — Больше такого не повторится.