Ничейный час
Шрифт:
Никогда еще на памяти нынешнего поколения Холм не готовился к празднику так истово. И у всех где-то в закоулках сознания таилась черная мысль — это в последний раз. Никто не говорил об этом. Никто не знал, почему, отчего завелась эта мысль. Но думали так все. И потому веселье было таким безудержным. И отчаянным.
Госпожа Асиль сама выехала из Холма с пышной свитой для встречи государя. А как оделась для встречи королева Холмов?
Черным было ее платье, отороченное соболем. Расшито оно все было хрустальными бусинками и сверкало, как звездное небо прежних времен, когда
Ожерелье из сапфиров, хрусталя и лунных камней, соединенных серебряными звеньями, лежало на ее высокой груди, и хрустальные граненые шарики на длинных серебряных цепочках дрожали в ее ушах.
А что за венец надела на свои белые волосы госпожа Асиль?
Из тонкой серебряной проволоки сплетен был он, и серебряные листочки блестели в нем, а цветы сделаны были из сапфиров и хрусталя.
На белой кобылице ехала она, и звенели колокольчики в молочно-белой гриве благородного животного.
Такова была госпожа Асиль.
По правую руку ее ехали Науринья Прекрасный, старший маг Королевского холма, и Дева Зеленых рукавов — Майвэ, румяная, красивая, с длинной черной косой и глазами цвета весенней травы. А следом за ними — Адахья Верный, начальник Стражей.
А по левую руку ее ехал господин Тианальт, Блюститель Юга, королевский гость и заложник. Конь его был вороной, огромный, таких разводят на Юге, в землях Дневных. В красном, праздничном был он, в дорогой сбруе был его конь, золотыми гвоздиками было обито седло. Тяжелый багряный плащ закрывал его до пят, черные перчатки были искусно расшиты цветной и золотой нитью, свободно падали по плечам светлые волосы. И все, кто видел его, говорили — воистину, сам День едет почтить государя Ночи.
А каков был государь Ринтэ?
Ночные и без того бледнокожи, но таким бледным и усталым Асиль никогда не видела брата-государя. Но он хорошо держался. Он был в белых королевских одеждах, из украшений на нем были лишь драгоценный пояс, застежка у горла и венец.
За ним ехала толпа гостей — все главы Холмов были здесь. И, конечно, по правую руку от супруга ехала Лебединая госпожа, Сэйдире Дневная, золотокосая и зеленоглазая, строптивая и гордая. Она выехала навстречу королю еще неделю назад, чтобы встретиться с ним в Холмах-Близнецах.
И была там еще Нежная Госпожа Диальде, в своем любимом зеленом бархате. А вот и Тарья Медведь, седой, огромный — все с некоторым опасением сторонятся его.
Асиль еле заметно усмехнулась.
Вот и ее сын, наследник Холмов. Он так похож на отца — если бы не белые волосы Тэриньяльтов. Сердце болезненно дрогнуло. Это уже не ее маленький мальчик, скоро он совсем уйдет от нее…
Но Майвэ, Майвэ! Может, все-таки сбудется ее желание, и они станут мужем и женой? Может, они образумились, пока тянулся Объезд? Ах, если бы было так!
***
Отряд Тэриньяльта вышел
Они уже знали, что найдут там, среди подземных озер, полных черной вонючей жижи. И знали, что сделают. И что это потребует от них всех сил и всей отвагию
— Крепись духом, госпожа, — сказал Тэриньяльт, когда они миновали последний пост Холмов.
Диэле благодарно улыбнулась, хотя он не мог этого увидеть.
***
Весь Королевский Холм звенел от празднованья. Вокруг холма мерцали и двигались фонарики — если бы сейчас Дневные увидели эти блуждающие огоньки, голубые и расплывчатые, они дивились бы и дрожали от любопытства и страха. Музыка звучала повсюду, и на много полетов стрелы разносился дивный, чарующий запах жареного мяса и свежего хлеба. Зимние звери, невзирая на страх, тянулись к холму, и, на удивление, находили себе пищу. Король сказал, что и зверье тоже под его покровительством.
Гуляли в садах нижнего уровня и в Королевских садах, музыка была везде, и песни, и танцы, и неистовство, и все говорили — ведь король держит землю, ведь так? Все знали, что творится в землях Дня, но это не здесь, это там! А Холмы будут стоять как стояли. И могущественный Дневной, держатель Юга приехал дать клятву верности королю! И король, конечно же, объедет и земли Дня, и все вернется на круги своя, ведь иначе быть не может!
И продолжался праздник.
— Ты правда считаешь, что все кончится? — спросила Асиль.
— Все когда-то кончается, — ответил Ринтэ.
— Но не мир же.
— Где есть начало, там есть и конец.
Ринтэ сказал слово, и стена холма стала прозрачной. Асиль невольно поежилась, увидев снег. Ночь стояла пасмурная, кровавой луны не было видно, но и в облаках, и в тенях, и в самой тьме таился сукровичный оттенок.
— Ты веришь старым сказкам.
— Я в них был, сестра.
Асиль помолчала.
— Сколько нам осталось?
— Не знаю. Наверное, недолго.
— И ничто, никто нам не поможет?
На этот вопрос было труднее всего ответить.
— Не знаю.
— Тогда к чему пытаться что-то делать?
— Потому, что не могу ждать конца, сложа руки.
— Ты не все сказал.
— И потому, что, будь оно все проклято, я надеюсь! — выкрикнул Ринтэ, вскакивая и подходя к прозрачной стене. Уперся в нее ладонями — странный получился вид. — Я не безумен, Асиль. И надеюсь не потому, что просто верю. Не во что верить — сказки кончаются, и предания ясно говорят о том, что миру придет конец. И я не надеюсь, что до этого часа далеко. Хотя мне страшно, я трушу, я хочу умереть до того, как это случится.