Ничейный космос

Палмер Филипп

А когда дело доходило до постели… господи, мы творили историю; Роб мастерски владел техникой тантрического секса, а я, молодая, страстная блондиночка, испытывала оргазмы, похожие на рождение сверхновой. Мне этого будет недоставать. Уверена, больше я никогда не испытаю такого плотского удовольствия.

Мы совершали боксерские турне во внешние галактики. Роб бился с космическими шахтерами и мастерами рукопашного боя. Дрались по несколько часов кряду, до полусмерти. И Роб ни разу не проиграл.

Он был моим героем.

Мы делали огромные деньги и от души веселились.

Однажды меня изнасиловал космический десантник. Роб выследил его и убил. Я рассвирепела, собиралась уничтожить дружков насильника — ведь они знали, что он хотел со мной сделать и никак не помешали ему. Но Роб остановил меня, сказал,

что нельзя обвинять людей без доказательств. Он всегда играл по правилам. И я успокоилась, согласилась с ним, оставила все как есть.

Десантники нашли нас. Они на каждом углу кричали, как изнасилуют меня — на этот раз всем взводом. Мы позволили им найти нас и убили уродов — всех до единого. А затем пустились в бега, примкнули к команде Флэнагана.

Все было просто замечательно. До сегодняшнего дня.

Роб мертв. Я осталась одна.

Выпьем же за Роба.

ЛЕНА

Я не усну — сон будет, как смерть. Лучше потерплю, вынесу пытку.

Стою в конце комнаты. Перемещаюсь — медленно… шажок… за… шажком…

Прошло пять часов. У меня началось обезвоживание. Мне дали стакан воды и соломинку — принимаюсь жадно пить.

За стенами комнаты раздаются голоса: поют, что-то празднуют.

Они поминают погибшего товарища.

Жаль, что их всех не убило.

Какие аморальные мысли. Не следует…

Заткнись. Мать. Твою. Так. Шажок. Еще. Один. Третий…

ФЛЭНАГАН

— Мне противна сама мысль об этом. Но, видимо, выхода нет.

Перед нами Роб, точнее, его трехмерное голографическое изображение. Роб пялится в камеру, моргает.

— Аллия, ты лучшая. Я люблю тебя. Остальные… Ах вы гребаные неудачники. Чтоб вы сдохли позорной смертью, захлебнулись пивом! Вы живы, а я, значит, умер. Хреново, скажу вам!

Мы поднимаем бокалы. — Споем, друзья.

Был дом в Новом Орлеане,Дом Восходящего солнца.Растлили там множество бедных девиц.Бог видит, она была среди них.

Мы хором поем, и только контральто Аллии возвышается над нашими хриплыми голосами — Аллия совмещает джазовый рифф с мелодией блюза.

Роб подхватывает песню, когда начинается техно-поп часть. Я аккомпанирую ему на ритм-гитаре. Роб поет:

Сестры, братья, друга, зятья, вот он,Вот,Вотан!Смотри же, гляди же, понюхай, распробуй, о да, вот он, мой дух!Ни мозгов, ни тормозов, нету слов, почти готов, травите бобров.Мир — дерьмо, все — одно, душа болит,В Бога не верю, к черту все двери, умирает доверье,Рядом нет никого, распугал всех давно,съел все ножи, умер и живВ органов банке, счастье какое, уторканный джанки.Вот бы стать, а,Кем-то другимКем-то другимКем-то

другимНо не собойИ чтоб не с тобойЭй, не хандриЛучше умриПрямо как яСотри свое «Я»У меня его нет, нету души, нету эго, стерто уже — вместе со мной,и это по кайфу, по кайфу, по кайфуБыть не собойИ чтоб не с тобойА в иную вселенную переселиться, там перебеситься и проклятьядобиться на душу, которойНету давноНету как нетИ меня с нею нетНету как нетИ меня с нею нетИ меня с нею нетЛучше уж смерть.

Роб замолкает. Мы были классным дуэтом: рэпер и блюз-мен. Но теперь… теперь… Больше музыки не будет, как не будет с нами Роба. Я рыдаю.

— Вот я дурень, — говорит голограмма Роба. — Нагнал на вас тоску, простите, ребята. Флэнаган, ты как, не обмочился еще?

— Уже! — говорю я, обнаружив, что Роб угадал.

— Думаю зачитать вам напоследок список своих электронных адресов, всех восьмидесяти двух миллионов. — Голограмма ухмыляется (глупо и с какой-то болезненной непринужденностью). — Или, раз уж я мертв, может, кто-то сделает мне виртуальный минет?

Роб начинает расстегивать штаны, потом говорит:

— Черт, что за ерунду я болтаю?! Я еще вас переживу. У меня дела остались.

Голограмма исчезает.

По щекам Аллии катятся слезы.

У меня встает. Я хочу ее — я так сильно хочу эту женщину, а теперь, когда Роб мертв…

Дьявол! О чем я думаю?! Хватит, Флэнаган, немедленно

прекрати!

Аллия подходит ко мне. Обнимаю ее, прижимаю к себе так, чтобы она почувствовала мою эрекцию. В мыслях я беру эту женщину, хотя в реальности сохраняю каменное лицо, запираю сердце в клетку.

Команда затягивает другую похоронную песнь — на этот раз о звездном воине, восставшем против хозяев и ведущем армию в бой за свободу родной планеты. Сердце мое разрывается. В песне воин погибает ужасною смертью. Однако ребята поют замечательно, с душой.

Мне будет не хватать тебя, Роб.

ЛЕНА

Я освобождена от состояния полукомы. Напротив сидит капитан Флэнаган, его команда — поблизости, готова вновь обездвижить меня, если понадобится.

— Как нос? Флэнаган морщится.

— Сломан в одиннадцати местах. Челюсть была разбита вдребезги, — медленно произносит он. — Пока кости не заживут, мне будут дважды в день делать уколы.

Тогда я ударяю его по лицу — да так быстро, что никто ничего не успевает заметить, пока…

— Твою бога душу мать! — орет Флэнаган.

Я улыбаюсь.

Флэнаган краснеет.

— У меня к тебе вопросы, — рычит он.

— Я вколю вам болеутоляющее, кэп, — говорит сухопарая носатая женщина.

— Со мной все хорошо. Лена, мы профессионалы и не собираемся причинять тебе боль. Только хотим получить за тебя выкуп.