Ничто не разлучит нас
Шрифт:
Гейли печально улыбнулась. Теперь-то ей становилось понятным странное ощущение, возникшее при первой же встрече с Мак-Келли: словно они были когда-то знакомы. Она ждала его всю жизнь. Неудивительно столь быстрое развитие их романа и вполне понятно полное ее подчинение Бренту. Эта любовь пришла из прошлого. Гейли обречена была полюбить его, причем так сильно, отчаянно и беззаветно полюбить, потому что это – предначертание судьбы.
С едва слышным вздохом Гейли поднялась, достала чемодан из гардероба и начала собираться.
Примерно
– Алло, – запыхавшимся голосом сказала она.
– Гейли? Это Марша. Доктор Кларк.
– О, я слушаю вас, – отозвалась Гейли на явно взволнованный голос.
– У меня для вас очень интересные новости.
– Правда?
– Да. Я попыталась разобраться с этими рисунками и заодно с вашим имением. И не напрасно потратила время. Я выяснила все об эскизе. Знаете, чей он? Эйнсворта.
Гейли задумалась:
– Эйнсворта?
– Ну да! Я сейчас в библиотеке! Понимаете, Эйнсворт?! Перси и Катрина носили эту фамилию, Гейли. Именно Перси построил ваш дом. И был он не просто революционером, но и очень неплохим художником.
Пальцы Гейли крепко сжали витки телефонного шнура.
– Тогда… получается, что Перси и Катрина существовали на самом деле, влюбились друг в друга и поженились?
– Конечно! Я срочно возвращаюсь к вам с копиями документов, которые мне удалось обнаружить. Правда, полной картины по ним не воссоздать, но в основном я уже понимаю, как все случилось.
– Он погиб в Пенсильвании?
– Нет. Они оба умерли в один и тот же день. – Марша на секунду замялась, но потом все-таки добавила: – В вашем доме.
Гейли ахнула:
– Но тогда почему же… Почему он так возненавидел ее?
– Просто кое-что долгое время оставалось для него тайной. Но если коротко, то Перси решил, что Катрина предала его.
– Это правда?
– Полагаю, нет. Однако теперь важнее как раз его заблуждения, а не то, что было на самом деле, верно?
– Да… пожалуй.
– Слушайте, я возвращаюсь к вам. Надеюсь, ваш муж не будет слишком против и все-таки выслушает меня. Сейчас особенно важно, чтобы он понял нас с вами.
– Он… он выслушает. Я его заставлю, – пообещала Гейли. – Приезжайте скорее!
– Еду.
Гейли повесила трубку и обессиленно рухнула на постель. Известие напугало ее. Ужаснуло. Она не просто жила раньше, не просто любила в прошлой жизни, она еще и умерла здесь, в этом самом доме.
Она вскочила в нетерпении, торопясь сообщить об этом Бренту. Слетев вниз по лестнице, Гейли побежала в гостиную.
Но лишь распахнув двери, она подумала, что мужу давно следовало бы подняться к ней.
Брент сидел на полу и разглядывал два неосторожно оставленных ею наброска. Темноволосая голова склонилась – он пристально вглядывался в изображение, и пальцы
«Ох, надо было давно ему сказать, – подумала Гейли с глубоким сожалением, – следовало признаться в их существовании».
Она судорожно соображала, как все объяснить. Брент, конечно, услышал ее шаги и, встав с пола, вдруг выронил рисунок.
– Где ты это взяла?
– Я… Нашла на распродаже.
Почему-то ей совсем не хотелось оставаться в гостиной. Она испугалась его сильнее, чем когда-либо прежде, и попятилась из комнаты, сбивчиво говоря о предстоящем возвращении Марши и о ее открытии. Она не была уверена, понимает ли Брент ее.
– Какого черта?! Снова собираешься улизнуть? – Он в два прыжка пересек гостиную и, схватив Гейли за руку, рывком втянул внутрь. Она не удержалась на ногах, упала и, с ужасом глядя в глаза нависшего над ней мужа, попыталась сесть.
– Что я тебе сделала? – в отчаянии спросила Гейли.
– Что ты сделала? – прошипел Брент и, присев на корточки, тронул ее щеку. – Я не хотел в это верить. Но все эти годы… вокруг меня непрерывно мололи языками сплетники. Разве я их слушал? О нет, драгоценная моя жена! Ведь любовь не только слепа, но и глуха. А ты все время бегала к нему. Ты искала свиданий с ним! И не только в Филадельфии, но и потом, когда англичане пришли сюда на корабле. И теперь. И даже сейчас… – Он поднялся во весь рост и потянул жену за волосы, увлекая к окну. – Вот они, они уже на нашем дворе, видишь?
– Да кто, Брент? Кто? – Но ответа не последовало. Он смотрел на улицу встревоженным, подозрительным взглядом. – Перси! – прошептала она, и он обратил к ней сверкающие глаза. – Кого ты там видишь, Перси, скажи мне, кого?
– Кого?! Британцев, Катрина. – С этими словами он привлек ее к себе и прижался губами к ее лбу, но тут же рассмеялся. – Все эти годы я любил тебя. А ты все эти годы раз за разом меня предавала.
Он схватил ее за плечи и начал трясти. Гейли пыталась высвободиться, кричала и вырывалась из его цепких рук. Но тяжелая ладонь вдруг очутилась на ее шее, и она застыла как мертвая, опасаясь, что любое движение приведет к окончательной развязке. На глаза навернулись жгучие слезы. Перси гладил ее шею и смотрел прямо в лицо. Однако он видел перед собой Катрину, а не Гейли.
– Они повесят меня, ты знаешь. Ты ведь всегда говорила об этом. Они отпустили-то меня в прошлый раз только для того, чтобы с твоей помощью шпионить за нашими передвижениями. Я всегда готов умереть за тебя. Теперь мне предстоит это. Умереть, но не за тебя, а из-за тебя. Они уже здесь, видишь? Как только я попытаюсь бежать, меня поймают и повесят.
– Нет! – трясясь от страха и напряжения, прошептала Гейли.
– Боже! – воскликнул Перси. – Я бы умер, и умер с радостью, если бы это было на войне. – Он в ярости отодвинул жену и влепил ей пощечину, от которой она оказалась на полу. – Шлюха! Боже мой, как ты могла?!