Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Шрифт:
Сита хотела помочь ему, чтобы он не замерз. «Почему бы не отдать ему хотя бы ключи от машины? – спросила она. – Он тогда смог бы посидеть в машине с включенным обогревателем или поехать куда-нибудь переночевать».
«Нет, – ответил я. – Он очень плохо вел себя с тобой. Пусть померзнет немного, пока он будет мерзнуть, пусть подумает о том, как он обращался с тобой».
Я забрал ключи от машины к себе в комнату и спрятал у себя в кармане, чтобы она не смогла отдать их ему, пока я не вижу.
«Я отдам их тебе завтра утром, когда ты пойдешь на работу. До этого я буду держать их у себя».
На следующее
Позже этим же утром, когда я выходил на прогулку, я увидел приколотую к двери записку. В ней говорилось: «Спасибо Вам, учитель. Мы собираемся пожениться прямо сейчас».
Он провел целую ночь, дрожа от холода на улице, не решаясь попросить, чтобы его впустили обратно, даже притом что это была его собственная квартира. Когда Сита вышла, чтобы идти на работу, он извинился и попросил ее выйти за него замуж.
Когда я встретил его позже в этот же день, вся его враждебность исчезла. Он даже готов был признать, что в моем учении было что-то хорошее.
«Пока я стоял на улице, на холоде, – сказал он, – кое-что из того, что вы говорили, начало доходить до меня, и я внезапно понял, что в этом что-то есть. То, что вы говорили, начало обретать смысл».
В Индии есть традиция, согласно которой гуру может передавать свое учение взглядом, словом, прикосновением или просто сидением в безмолвии. Но есть и другой способ. Иногда ученику требуется хороший пинок, чтобы он понял то, что ему говорят. Рам постиг смысл учения только после того, как получил хорошего пинка.
Я организовал индийскую церемонию в их собственной квартире. Для традиционной индийской свадьбы мы разводим священный огонь и проводим ритуальные церемонии, которые называются ягна и хома. Я не хотел, чтобы пожарная бригада вмешалась в наше действо, поэтому попросил Рама и Ситу закрыть все окна и двери на время церемонии. Я произносил соответствующие мантры, в то время как пара семь раз обходила вокруг огня, чтобы завершить церемонию. Это произошло более двадцати лет назад. Этот брак оказался хорошим. Они все еще вместе, и у них сейчас трое детей.
Мира сказала мне, что это была первая церемония бракосочетания, которую Пападжи когда-либо проводил. В последующие годы он проводил ее для многих других пар его преданных точно таким же традиционным способом, несмотря на то что произносить мантры в наши дни должен специально обученный брамин.
Пападжи описывает недостатки квартиры в Палезо:
Где бы я ни жил, я люблю каждый день гулять подолгу, желательно на природе. Район, где я жил, был исчерчен автострадами, и там не было почти никакой растительности. Мне хотелось уйти в какое-нибудь место, которое не было бы полностью покрыто бетоном и цементом.
«Есть ли поблизости какой-нибудь парк, – спросил я, – где я мог бы прогуляться утром, без всех этих ядовитых выхлопов и оглушительного шума?»
Они не смогли вспомнить ничего поблизости, но пообещали, что в свободное от работы время отвезут меня куда-нибудь.
«В следующую субботу, –
И вот, мне пришлось ждать несколько дней, чтобы погулять. В следующие выходные они отвезли меня в лес, который находился в восьмидесяти километрах, но когда мы вышли из машины, мы увидели знак: «Вход запрещен. Нарушение границ частной территории преследуется по закону».
«И это единственное место, которое вы могли найти? – спросил я. – Неужели мы ехали несколько часов только ради того, чтобы выйти возле этого забора?»
«Нет, – ответили они. – То место, куда мы собираемся вас отвести, находится поблизости. Раньше оно принадлежало людям, которые уехали в Америку. Сейчас оно ничейное, его продают. Мы можем свободно погулять там».
Она показала мне крохотный участок земли, размером с зал Сатсанг Бхавана (примерно пятнадцать на десять метров). Она сняла туфли и начала танцевать на этом крошечном кусочке земли.
«Разве это не чудесно? – спросила она. – Разве это не прекрасно – касаться босыми ногами матери-земли?»
Я всю свою жизнь прожил в Индии и большую часть времени ходил босиком, поэтому меня это не особо впечатлило. Мне показалось довольно грустным, что городские жители должны ждать выходных, ехать восемьдесят миль, и все только ради удовольствия погулять босиком на природе. Современные городские жители живут в атмосфере бензина, дыма и смога. Они болеют раком и прочими болезнями, живя в своих так называемых цивилизованных городах, и если они хотят подышать свежим воздухом, то вынуждены несколько часов ехать в своих машинах.
Еще кое о чем я должен упомянуть относительно своих прогулок по Парижу. Последние тридцать лет или около того у меня проблемы с коленями. У меня болят суставы, когда я опираюсь на них всем своим весом. Когда я гуляю со своими преданными, я иногда опираюсь на руку или на плечо ближайшего ко мне человека, чтобы перенести часть веса с моих больных суставов. Но когда я сделал это в Париже и положил руку на плечо мужа Ситы, он был в сильном шоке.
Он оттолкнул мою руку со словами: «Здесь нельзя это делать! Все подумают, что мы гомосексуалисты, которые вышли прогуляться вдвоем. Нормальные мужчины в этой стране не обнимаются на публике. Вы можете положить руку на плечо моей жены, и никому это не покажется возмутительным или странным, но не делайте этого со мной. Нас хорошо здесь знают. Если наши знакомые увидят, что мы так себя ведем, они начнут распускать о нас сплетни».
После недолгого пребывания в Париже Пападжи и Мира поехали на юг Франции и остановились в Ардеш, в доме французского последователя Пападжи по имени Морис Рэй. Я спросил Миру о том, как Пападжи гостил у него.
Мира: Это было необыкновенное место. Я чувствовала, что учителю там очень нравится. У Мориса был большой дом с громадным садом. Наверное, «сад» – это не совсем подходящее слово. Он был таким огромным, что правильней было бы назвать его парком. Нас там очень радушно приняли. Многие французские искатели, которые знали учителя в Индии, приезжали к нему туда. Мы несколько раз возвращались в это место во время последующих поездок, потому что учителю оно явно очень нравилось.