Ничто Приближается

Енина Татьяна Викторовна

Маша лежала на полу, предполагая, что настал ее смертный час, ее тело то расплющивалось, то подскакивало, желудок грозил вывернуться на изнанку, лопались барабанные перепонки, из носа текла кровь. В какой-то момент она потеряла сознание, поэтому все дальнейшее осталось за гранью ее восприятия. Впрочем, вряд ли она вообще что-то осознала из происходящего — она помнила яркую вспышку, а потом думала уже только о том насколько же ей плохо и больно.

Она не видела того, чему были свидетелями другие — не видела как большая часть кораблей эскадры СОГа исчезла в ядерных взрывах. Не видела сидящего за штурвалом ручного управления командора, кидавшего корабль из стороны в сторону, уводя из-под жестокой атаки. Быстрота

его реакции превосходила возможности бортового компьютера, который не мог выйти за рамки заложенной в него программы и уж точно превосходила человеческие возможности. Айхен смотрел на действия Эрдра с превеликим изумлением, он тоже едва держался на ногах, его батистовый платок, прижатый к носу, уже пропитался кровью, и принц понимал, что, в отличие от командора, сейчас был бы не в состоянии производить какие-нито полезные действия.

Внезапно все прекратилось. Словно Ад вдруг сомкнул свои ворота, уступив место Божественному порядку.

И воцарилась тишина.

Только тихо потрескивал поврежденный канал связи.

— Дерьмо… — пробормотал Айхен, рассматривая свой платок и кидая его в мусоросборник, — И что же это было?..

Офицеры постепенно приходили в себя, хотя… хотя вид у всех был довольно жалкий. Командор застыл за штурвалом с остановившимся взглядом. Никто не решался тревожить его вопросами.

— Корабли-невидимки, — произнес он, наконец, и взглянул на Айхена.

Принц пожал плечами.

— Это «Паук», — сказал кто-то.

Айхен поморщился.

— Давайте свалим на «Паука» все, чего не понимаем, — проворчал он, а потом обратился к Эйку, — Почему ты думаешь, что это корабли-невидимки?

— У тебя есть другие предположения?

Айхен молчал какое-то время.

— Все это как-то зловеще, Эйк. Корабли-невидимки, приходящие из-за внешних границ и уничтожающие все на своем пути. И исчезающие. Ох, чувствую, мы умоемся кровью, пока найдем решение этой загадки!

И он посмотрел на экран, отображающий жалкие остатки эскадры СОГа.

— Ты спас мне жизнь, командор, — проговорил он, — Когда я стану королем, я велю поставить тебе памятник на площади прямо перед дворцом. Огромный, трехмерный, сияющий.

Офицер связи, наконец, подключил аварийную линию и начал распоряжаться подготовкой эвакуации выживших с тех кораблей, которые хотя и покореженные еще как-то держались на плаву.

Возвращение на базу происходило крайне печально, и крайне безрадостным получился отчет Великому Совету. Темная пелена страха заволакивала разумы власть имущих, тех, на ком лежала ответственность за происходящее в галактике, тех, кому было что терять в этом мире. Пока еще волна ужаса не прокатилась повсеместно, пока еще мировое сообщество жило своей обычной жизнью, но как не утаишь в мешке шила, так не возможно скрыть начало войны. Пусть даже она еще очень далеко от цивилизованного мира.

Что-то надвигалось на Млечный Путь, очень страшное и тем более страшное, что непонятное…

Маша пришла в себя в госпитале, уже на Исчене.

Она открыла глаза, увидела матовые светло-зеленые стены, ненавязчивый приглушенный свет… одна из ламп вдруг мигнула… мигнула еще раз, тихо щелкнула и погасла.

Девушка уже не чувствовала боли, но ощущение ее все еще хранилось где-то… как будто на самых кончиках нервных окончаний. Может быть, это было ощущение страха. Она осторожно поднялась с кровати, несмотря на восстановительные лекарства, чувствуя слабость, и едва доплелась до окна. За толстыми стеклами она увидела все тот же осточертевший пейзаж — черный холодный космос и огромные звезды… Вечный и бесконечный покой… Маша боялась, что пока она лежала в постели, половина галактики успела исчезнуть в ядерных взрывах, в ослепительно ярких вспышках серебристого света. В один ужасный миг она подумала, что

находится на базе одна, что все уже мертвы, что СОГа больше не существует, и не от кого ждать помощи.

Чужие могущественны и безжалостны. Они очень… очень… чужие! Они пройдут по галактике уничтожая все на своем пути. Планету за планетой. Размеренно, планомерно, как… Как вооруженный баллончиком с аэрозолем борец с тараканами.

— Мама… мамочка, — прошептала она, прижимаясь лбом к нейтрально теплому оконному стеклу, — Что же делать?

Необходимо было найти Эйка, попросить его дать ей корабль… Чушь… Он не даст. Скажет ей, что галактика огромна, и что вероятность того, что неведомый враг нападет на Землю, ничтожно мала. Ничтожно… Земля тоже пограничная планета, так что не так уж ничтожна эта вероятность. На Земле живет мама. И папа. И сестры, и ее маленький племянник, и та малышня, что играет во дворе у песочницы… И бандит Паша, подаривший ей белую «Ауди». И агент СОГа Вартан. Невозможно увезти всех, и нельзя никого оставить… Нет, ничего не может случиться со старушкой Землей. Остается только молиться за это, потому что никто не сможет помочь. Даже вся армия СОГа… То что от нее осталось.

Все! Хватит! Не смей паниковать!.. Ой, мамочки, а что же еще делать, как не паниковать?!

Маша оделась и покинула госпиталь. Нужно было узнать в конце концов последние новости, чтобы выяснить точно стоит ли паниковать… Или даже паниковать уже нет смысла…

Приходилось только удивляться тому, что база живет своей обычной жизнью, словно ничего не происходит, словно СОГ не обеднел за минувший месяц едва ли не на четверть. Маша не смогла найти командора, из противоречивых сведений, которые она получала от окружающих, ей удалось понять, что тот отбыл на Великий Совет. Маша от души пожалела Эйка, ее объяснения по поводу известных событий на Земле, не шли ни в какие сравнения с тем, что предстояло командору СОГа… тем более, что этим самым командором она, Маша, от всяких объяснений перед страшным Советом была освобождена.

Как это было давно…

Как это было недавно! И как хочется вернуть то время, тогда на Ко-он еще никто не нападал…

— Жива? — услышала Маша голос за своей спиной и даже вздрогнула от неожиданности.

Это был Айхен. Принц Вельзарельский. Бывший.

Принц имел задумчивый вид, был печален, в голосе его не было ни капли интереса.

— Жива, — ответила Маша, припоминая, что Айхен тоже был ТАМ. Этот факт почти примирил девушку с существованием принца, она чувствовала с ним какую-то солидарность, и был он ей даже не так отвратителен как прежде.

— А вы… как?

— Не очень.

Маша уже открыла было рот, чтобы посоветовать принцу обратиться в госпиталь, но тот, словно заранее поняв, что она скажет, только поморщился и махнул рукой.

— Ты сама, я думаю, чувствуешь себя не лучшим образом после того, что видела.

— Да… — пробормотала Маша, потом вопросила, — Может быть вы расскажете мне, что это было, я почти ничего не видела?..

— Нечего было видеть.

Принц обнял девушку за талию и увлек за собой. Так естественно и так непринужденно, что Маша просто потеряла дар речи. Меньше всего она сейчас думала о флирте, уж больно не подходящий момент. И все-таки об Эйке она вспомнила, и подумала, что если бы он проявил к ней какие-то чувства, момент всегда был бы подходящим… Ох, Эйк!

Нечего, нечего думать об этом сейчас!

— Вспышки, взрывы, — вещал принц, — Из неоткуда… Безумие огня и смерти. Я собираюсь отправиться туда и посмотреть на месте, что к чему. Может быть, прояснится что-то… Хотя… Ну да ладно!

— Вы полетите к Ко-ону? Когда?

Маша остановилась, воспользовавшись возможностью как бы случайно отодвинуться от Айхена подальше.

— Сейчас. Как только будет готов корабль.

— Возьмите меня с собой!

Принц сильно удивился.

— Зачем?