Ничья по-английски. Исповедь эмигрантки
Шрифт:
— Спасибо, дорогая.
— Пожалуйста.
— Так откуда ты? У тебя очень интересный акцент.
— С Украины.
— У-у!
И все. Больше она со мной не разговаривала.
Минут через двадцать Кэтрин ушла. Роджер с облегчением вздохнул и начал готовиться к деловой встрече. Через час он должен был обсудить в офисе новый контракт.
Молчать и дальше было просто невозможно! Сцена с Кэтрин показалась мне отвратительной. Я оставалась никем — так, знакомой, о которой никто не знал. Ни статуса, ни настоящей близости, ни… будущего? А как же нас могло что-то ожидать, если мы в своих отношениях не дошли даже до того,
— Э… Дорогой?
— Да? — он даже не посмотрел на меня — так и продолжил застегивать свою рубашку перед зеркалом.
— Думаю, нам надо поговорить.
— Я сейчас тороплюсь. Потом.
— Это важно!
— Думаю, это может подождать до вечера.
— Пожалуйста! — взмолилась я.
Он повернулся ко мне, одновременно усталый и раздраженный.
— Ну что еще?
— Ты разве не рассказывал обо мне своим родителям?
— О, не начинай! У меня нет времени на это дерьмо!
— Нет, послушай, пожалуйста! Я могу на многое закрыть глаза, но это уже слишком. Кто я? Кто я для тебя? Как мне отвечать, если меня спросят?
Роджер злился. Я знала, что мне следовало заткнуться, но не могла больше сдерживаться.
— Пожалуйста, поговори со мной! Ты не видишь, что я пропадаю? Это невыносимо!
— Хватит на меня давить! — взревел он.
Я в ужасе отпрянула. Сейчас он выглядел по-настоящему пугающим.
— Если тебе что-то не нравится, катись отсюда! Мне надоело! Вечно ты жалуешься, вечно скулишь! У меня своих проблем достаточно! Я хотел счастливую девушку, веселую! А, если ты не довольна, я могу купить тебе билет до дома!
— Но твоя мама…
— Моя семья тебя не касается!
Не позволив мне сказать что-то еще, он ушел, хлопнув дверью.
А я осталась одна, в слезах — как всегда…
Со временем все стало еще хуже. Отправляясь утром в офис, Роджер оставлял меня дома одну. И, даже несмотря на то, что его короткий рабочий день был ненормированным, часы в одиночестве тянулись мучительно долго. Мне было нечем заняться, кроме как уборкой дома и прогулками по саду. У меня не было собственных ключей. Роджер сказал, что сделает мне копию и… ничего. На самом деле он просто не хотел мне их давать, вот и все. Из-за недостатка внимания, или из ревности, или он хотел держать меня в зависимости… или, может быть, все сразу. Я превратилась в узника дома моей мечты. Было ли это иронией судьбы? Не знаю. Скорее, болью и мучением.
Я отчаянно пыталась найти себе какое-то полезное занятие. Начала импровизировать с готовкой, вычистила в доме все углы, погладила все рубашки Роджера, постаралась заинтересовать себя садоводством. Но ему, похоже, все мои потуги были глубоко параллельны. Я начала вспоминать свою недавнюю жизнь — полуголодную, но активную. И почему-то почувствовала ностальгию…
Мои тело и дух стремились к новым начинаниям, к новым достижениям… или хотя бы к развитию старых. Так я вернулась в Интернет, надеясь найти где-то поблизости модельную работу. И какова же была моя радость, когда мне удалось отыскать кастинги совсем неподалеку! Местным салонам красоты нужны были люди для демонстраций и тренировок, так что мастера находились в активном поиске. Но в маленьких окрестных деревушках было непросто найти подходящих моделей для наращивания волос
Переговоры я провела через e-mail. Дама, которая все организовывала, показалась мне очень милой. Салон находился всего в нескольких минутах езды от Телфорда на машине. Поезда туда, увы, не ходили. И я надеялась, что Роджер меня отвезет.
Но, когда я ему рассказала о работе, он отреагировал одним-единственным «Чушь!».
Я потеряла дар речи. Этого я от него никак не ожидала!
— Что?!
— Чушь! Тебе это не нужно!
— Но почему?
— Это для тупых деревенских баб! Ты выше этого!
— Но я не могу тут ничем другим заниматься! Роджер, это ведь всего лишь визаж. Совсем безобидный! У меня будут новые фото для портфолио!
— Возможно. Только у меня во вторник нет времени.
— Это в четверг.
— И в четверг тоже. Я всю неделю занят. Я не могу тебя отвезти.
— Милый, ну пожалуйста! Это для меня большой шанс! — я попыталась уговорить его.
— Если ты туда поедешь, то потеряешь шанс со мной! Я тебя предупредил!
Что мне оставалось делать? Только подчиниться, как обычно. Тем же вечером с тяжелым сердцем я отменила свое участие в фотосессии…
14
Все мои способности убила тоска.
Но я не собиралась опускать руки. Раз Роджер не хотел помогать, я решила помочь себе сама.
Вскоре мне удалось найти фотографа из Дадли, который согласился не только на совместную съемку, но и, что еще более важно, вызвался помочь мне с транспортом. Я выбрала день, когда Роджер собирался пробыть в офисе весь день, и договорилась с фотографом, которого звали Нилом. Чтобы заполучить ключи мне пришлось сказать Роджеру, что я должна сходить в магазин и купить еды. Ненавижу врать, но это был единственный способ выбраться. Я надеялась тихо улизнуть, часа два потратить на съемку, по пути назад забежать в магазин и вернуться как ни в чем не бывало.
Но все пошло не по плану. Стоило мне сесть в машину Нила и отъехать на километр, как зазвонил телефон. Голос в трубке оказался самым психическим из всех, что мне доводилось слышать.
— Сука! — орал Роджер. — Ты где?
К тому времени я настолько привыкла к оскорблениям, что никак на них не отреагировала. Важно было другое — каким-то образом Роджер обо всем узнал. Врать не имело смысла.
— В машине, — ответила я.
— В какой машине, твою мать?! Ты где?
— Я тебе сказала — в машине. Еду на съемку.
— Мария, ты играешь с огнем. Сейчас же возвращайся домой, и мы поговорим. По-моему, тебе пора назад на Украину.
Я знала, что однажды он это скажет. Я слишком долго жила на грани. Поэтому мне удалось остаться спокойной — даже более, чем следовало.
— Ты дома? — спросила я.
— Что? — его взбесило, как я перехватила инициативу.
— Ты едешь сейчас домой? Потому что мне надо два часа на съемку. Думаю, я это заслужила. Через два часа я вернусь, и мы поговорим.
— Дай телефон водителю.