Ничья земля. Книга 1
Шрифт:
– Там и о делах поговорим. Домовылысь? – закончил Блинчик.
Сергеев кивнул. Рашид тоже.
– Ну вот и отлично! – сказал Блинчик. – Ну что, еще по семь граммов, чтобы ребятам летелось хорошо?
– Лучше за посадку, – попросил Рахметуллоев жалобно, – я каждый раз, как лечу, прошу Аллаха о милости. Не люблю самолеты, а летаю по пять раз в неделю! Работа – ничего не поделаешь! Слушай, Блинов! Может, у тебя на примете какой-никакой приличный самолет есть? Что я летаю на разном дерьме? Упаду еще, не дай, Аллах, пропасть ни за что! Умка,
В этот момент Хасан повернулся вполоборота, чтобы подняться, и Сергеев увидел наконец причину странного звучания его голоса. Когда-то, если судить по шраму, достаточно давно, бедуин получил пулю в шею. Причем небольшого калибра, скорее всего, пистолетную. Пуля прошла навылет – правее кадыка, зацепив по дороге трахею и голосовые связки, но, на счастье араба, миновав артерию. Хреновое было ранение, если говорить честно. Миллиметр вправо, миллиметр влево – и все, пишите письма. Но повезло, только осип, а от этого не умирают. Интересный ты, Хасан, парень, с историей. И не всем, видать, ты нравился в живом состоянии.
Пока Хасан ходил в туалет, успели выпить еще по одной, причем Рашид, пользуясь отсутствием своего восточного партнера, успел отметиться тоже и тут же заел коньяк бутербродом из лимона и бастурмы.
– Кто он такой? – спросил Сергеев. Не то чтобы он ожидал услышать правдивый ответ, но спросить, просто по логике событий, был обязан.
Рашид махнул рукой.
– Представитель фирмы из Ирана. Очень металлом интересуются. Покупают на Украине много. Большая торговая фирма. Он там шишка – то ли главный менеджер, то ли директор по закупкам. Володя нам помог с контрактом. С иранцами хорошо работать – много платят наличными. Мы в Днепропетровске были, в Кривом Роге были – очень хорошие контракты.
В кармане у Рахметуллоева зазвонил мобильный, он извинился и вытащил трубку.
– Да, – сказал он в микрофон. – Да. Очень хорошо. Оба? Часа три, три с половиной? Будут встречать, конечно! Нет, нет… Сразу же и обратно. Все договорено – встреча, выгрузка. Проблем не будет. Да. Как договаривались.
Сергеев невольно отметил, что в телефонном разговоре из речи Рашида исчез куда-то напевный восточный говорок, придававший ему этакий оттенок сказочной провинциальности. Вместо мягких фраз с «раскачкой» голоса – жесткие интонации делового человека. Ничего лишнего. Маска «человека востока» удобная, расслабляющая противника и максимально эффективная для нанесения coup de grace. Где вы, бесценный наш товарищ Сухов?
– Ну вот, – сказал Рашид, вешая трубку. – Нам пора. Все хорошее быстро кончается.
И обратился на фарси к подошедшему арабу:
– Груз вылетел. Дело сделано.
В руках у Хасана тут же возник мобильник – он нажал кнопку набора, приложил телефон к уху и через несколько секунд кивнул головой в подтверждение, не произнеся в телефон ни слова.
– Что ж, – сказал Блинчик, – давай прощаться.
Попытка обняться в исполнении Блинова и Рахметуллоева могла бы
– Ты не представляешь, как я рад видеть тебя, Умка, – выдохнул Рахметуллоев ему в ухо еле слышно. – Вставайте, граф, нас ждут великие дела!
«Кто знает, где кончается искренность и начинается игра? – подумал Михаил с неожиданной грустью. – Во всяком случае – не я».
– I’ll glad to see you again.
Хасан снова сжал ему ладонь, как тисками, но на этот раз Сергеев ответил. Хват у него был не такой, как лет пять назад, но в глазах бедуина мелькнуло удивление.
– Have a nice flight, Khasan! Be carefully!
– А вы друг другу понравились, – сказал Рашид, скаля белые, как сахар, зубы, и заквохтал, – ничего, если договоримся и начнем работать – будете видеться часто.
Мужчина в форме таможенника вывел их на летное поле. Возле терминала стояла видавшая виды «ауди» с надписью VIP. Хасан, изобразив улыбку, больше похожую на судорогу лицевых мышц, залез на переднее сиденье, Рашид, кряхтя и ругаясь вполголоса, на заднее. Дверной проем был ему явно тесноват.
Блинов наклонился к приоткрытому окну и сказал Рашиду:
– Паспорта проштампуют у самолета, не волнуйся, дружище!
– Спасибо, Володя!
– Не проблема. Ждем через десять дней.
– Пока, Умка, – Рашид подмигнул, и «ауди», оставив за собой облачко выхлопа, растворилась в мешанине огней аэропорта. Дорогу ей показывал желтый кар с надписью follow me и оранжевой мигалкой на крыше.
– Ну, с Богом, – выдохнул Блинчик, поеживаясь. После коньяка и душного бара утро казалось не на шутку свежим. – Летите, голуби, летите! Поехали, отвезу.
Сразу за шлагбаумом к широкой корме «мерседеса» пристроился джип сопровождения – массивная черная туша повисла прямо на бампере. Водитель форсил – такую дистанцию не держат даже в правительственных колоннах.
Они снова вылетели на пустую в этот предрассветный час Бориспольскую трассу. Небо только начало сереть, фонари на разделительной горели через один – в целях экономии, хотя энергетический кризис, бушевавший в стране всю зиму, уже закончился. По крайней мере, до следующей зимы, которая, как всегда, наступит совершенно внезапно.
Блинчик жаловался на жизнь, зевал непрестанно, ныл, что вымотался с этой проклятой политикой, тратит остатки нервов на неусыпную заботу о государстве и явно старался не ввязываться в разговор о своей совместной работе с Рашидом. Как догадывался Сергеев, разговор такой Блинов считал несвоевременным. Опасения Михаила не оправдались – брать быка за рога однокашники не спешили. Ну что ж, это и к лучшему. Они действовали как профессионалы, хотя, вполне возможно, ими и не были. Самое опасное – иметь дело с дилетантом. Непредсказуемость страшнее любого профессионализма.