НИИ ядерной магии. Том 2
Шрифт:
– Да что же это такое, – смущённо проговорила она, судорожно перебирая воспоминания. – Быть не может.
Только сейчас она осознала, что за последние восемь лет не обращала внимания ни на кого, кроме зеленоглазого коллеги. Они встретились на посвящении в первокурсники. Ольга помнила, как к худощавому парню слетелись её новообретённые однокурсницы, и поначалу она даже не могла его разглядеть. Будто охранник на рок-концерте, его рыжий друг старался держать дистанцию между ними и девушками, но получалось у него не очень. Ольга тогда подумала, что это, должно быть, какой-то блогер из «Фотоплёнки» или «Тик-така», и не стоит даже тратить время
– Тогда-то я и пропала, – проговорила она теперешняя вслух и, несмотря на ощущение неловкости за себя прошлую, продолжила вспоминать.
Природная скромность не позволила ей в тот год присоединиться к девушкам, которые окружали Красибора весь первый семестр. Через полгода их запал поутих, а к концу первого курса все начали относиться к Красибору плюс-минус как ко всем остальным. Все, кроме Ольги. Её чувства не только не прошли, как у других, но ещё и крепли. Бережно оберегаемая внутри и не выплёскиваемая наружу, её влюблённость становилась всё более наполненной и настоящей. Сейчас, размышляя об этом, Ольга понимала, что, вероятнее всего, дар Красибора (о котором ей рассказал Роман всего лишь вчера, и новость о котором она до сих пор не переварила) подействовал на неё попервой, но потом всю работу уже проделала сама Ольга. Вечера за просмотром соцсетей в поисках новых фотографий и видео с Красибором, посещения спортивных матчей и выступлений КВН, в которых он участвовал – всё это было поленьями, которые она закидывала в костерок своей влюблённости.
Девушка вспомнила, как впервые заговорила с ним – это случилось только через пять месяцев после того, как они увиделись на выступлении ректора. Красибор тогда завалил зачёт – это было введение в обработку экспериментальных данных. Он тогда много возмущался, причитал, что вообще-то эта дисциплина должна была быть у них на третьем курсе и неудивительно, что половина группы получила неуд. Ольга же, сдав зачёт идеально, несколько часов набиралась смелости, чтобы подойти к нему.
– П-привет, – выдавила она, не зная, куда деть глаза.
– Привет, Оль, – удивлённо, но при этом дружелюбно ответил Красибор.
На секунду девушка уставилась на него. Это был шок – он знал её имя! На вторую секунду она уже пришла в себя и вспомнила, что вообще-то они однокурсники и имя её – не какой-то секрет. Просто он впервые обратился по имени к ней напрямую. И в тот момент ей показалось, что ничего прекраснее она ещё не слышала.
– Привет! – выпалила она снова. – Я слышала, ты завалил экспериментальные данные…
В ответ Красибор сокрушённо застонал и закатил глаза:
– Не понимаю, зачем было переделывать всю программу! Мы всё равно будем этими приборами пользоваться только через два года! А-а-а, бесит! – он поднял руки на уровень груди, повернул их ладонями вниз и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. – Ладно, успокаиваюсь, ловлю дзен. Фух. Ты сама-то
– Ага, – выдохнула Оля.
– Класс, молодец! Мне кажется, ты единственная и сдала.
– Спасибо! – просияла девушка. – Если хочешь, я могла бы… Ну, если это нужно, а то, наверное, и не нужно совсем, ты же хорошо учишься, вряд ли тебе нужно… – Она замерла, вся как-то сморщилась и скукожилась, поняв, что несёт что-то несвязное. – Я, наверное, лучше пойду. – пискнула она и собралась уже ретироваться.
Но Красибор остановил её, сказав:
– Ты предлагаешь поднатаскать меня для зачёта?
– Ну, если это, то… – бормотала она. – Но это я так, подумала, что может… Но если нет, то всё хорошо.
– Оль, ты тогда будешь моей спасительницей! – воскликнул Красибор, и девушка ошарашенно замолчала.
Она подняла на него огромные голубые глаза и не могла проронить ни слова. «Он, наверное, решил, что я круглая идиотка!», – сокрушённо подумала она.
«Надеюсь, с её помощью я сдам это дерьмо и проведу зимние каникулы без зубрёжки», – подумал Красибор, испытывая искреннее чувство благодарности.
– Олька, привет! – поприветствовал девушку подошедший Рома.
– П-привет, Ром, – отозвалась она.
С Ромой они пару раз говорила, и трепета или страха девушка уже не испытывала.
– Она предложила помочь с подготовкой к пересдаче, – ввёл Красибор друга в курс дела.
– О, правда? Я слышал, препод только твоей работой был доволен. А мы все – брёвна, которые уничтожат российскую науку.
Оля смущённо улыбнулась – она действительно очень старалась и рада была похвале со стороны преподавателя.
– А ты?..
Рома показал пальцами человечка, который бежал-бежал по воздуху, и наконец добежал до обрыва, с которого незамедлительно полетел вниз (тут Рома засвистел), пока не столкнулся с землёй (а тут изобразил голосом грохот от взрыва).
– Так у тебя человечек на машине был? – спросила вдруг Оля.
– Нет, он же бежал.
– А чего взорвался?
– Это был терминатор.
– Терминатор так тупо не упал бы.
– Так, давай обойдёмся без зачёта по проваловедению! – Рома поднял руки в защищающемся жесте.
– Можешь нас обоих подтянуть к зачёту?
Оля замерла, будто косуля в свете фар. Сначала внутри неё всё орало из-за разочарования: «о нет, она не проведёт с Красибором время наедине!» А потом мозг разогнал эмоции и подсветил главное: «слава Богу, она не будет с ним наедине! Она же двух слов связать не может в разговоре с ним тет-а-тет!».
– Да, конечно, – ответила она, тряхнув головой.
– У-у-у, спасибо, Олечка, свет мой! – радостно воскликнул Рома и обнял её.
Девушка пребывала в шоке четвёртый раз за пять минут, но всё же похлопала его по спине, отвечая на дружеские объятия.
Красибор сдал зачёт через неделю после этого разговора, Рома – после зимних каникул. Девушка постепенно привыкала к общению с этой парочкой, и через какое-то время они стали неразлучны. А влюблённость Оли получила бесконечный источник топлива. Любить лучшего друга было очень легко – ведь они проводили время вместе практически каждый день. Но в то же время и очень сложно – наблюдать за тем, как Красибор крутил романы, было чертовски больно. Однако, ни одна девушка не задерживалась рядом с ним дольше, чем на пару месяцев. В отличие от Оли. И этот факт был её личным вечным двигателем, огромным достижением. Которое вряд ли кто-то когда-либо оценил бы так, как ей того хотелось.