Ник и другие я
Шрифт:
Джек покачал головой – она же просила не говорить. Сэм оглянулась на замерших парней и выругалась:
– Еть… Это же сколько стирать… Потому что, если и приводить вас с порядок, так всех… Не знаю, завидовать себе или рыдать. Такая толпа голых парней и… Вся мертвая, как на подбор…
Джек печально вздохнул, и Сэм поправилась:
– Хотя нет. Трусы и майки стираете сами – в ручье, реке, в море – где хотите. Я лишь штаны и ваши кителя. И, кстати… – она направилась в дом за ведрами: – Нужно принести воды. Очень много воды. А одежду надо как-то пометить…
Хорошо, что она обернулась – успела
– Вот дурные! Пометить не в том смысле! Пометить – значит, подписать. Ручкой. И… – она скривилась, – я сама это сделаю. А то будете потом полдня после стирки гадать – где чьи штаны и где чей китель. Я подпишу сама.
Нельзя было не заметить – на форменной одежде у парней были старательно сорваны все нашивки, погоны и знаки отличия. Когда ты знаешь, сколько стоит конкретно твоя голова, эту голову стоит обезопасить хотя бы таким образом. Только опытных охотников, осознанно идущих на леопардов, такая маскировка, как у парней, не остановит, они и фотографиями из личных дел могут обзавестись. Деньги-то на кону стоят большие.
Сэм вытащила из дома ведра и ванну – в ней удобно было стирать.
– Так… Джек, отправь кого-нибудь за водой. И еще… – она помнила, что гепардов в объявлении о поиске было четверо. Если Джек – Арано, то, получается, где-то в лесу сейчас бродит еще один неучтенный гепард, точнее нежить. – Джек, пожалуйста, пока стоит теплый денек, может, последний в этом году, давай приведем в порядок ВСЕХ твоих парней. Честное слово, я не выдам вас. Мне все равно, сколько вас, просто если приводить в порядок, то всех. – она чуть подсластила пилюлю: – Это ради Эш. Она маленькая и может заболеть в любой момент от принесенной на грязной одежде заразы.
Джек, кажется, впечатлился – имя Эш действовало на него магнетически. Он присвистнул и на поляну перед домом вышло еще… Трое! Трое белобрысых, грязных, оборванных военных.
–…еть, – только и сказала Сэм. – Семеро. Это ж еть, еть и еть, Джек. Ты – Арано, четверо – гепарды, а еще один кто?
Джек только пожал плечами.
Сэм выдохнула:
– Ясно. Не ответишь. Типа, сам прибился. И, если честно, это ВСЕ твои парни? Еще где-то припрятанных нет? Ну, случайно, завалявшихся?
Джек отвернулся и снова пожал плечами. Синюшный, которого не хотелось называть Ливнем, вздохнул и вместо ответа взмахнул руками в стороны – типа, много припрятанных.
– Еть… – словарный запас Сэм стремительно скудел. – Хватит и этих. Семеро. Прям как в сказке «Снежка и семь цвер…». Семь нежитей. А что, я невеста, скрывающаяся от мира, а за мной как раз приедет принц.
Джек медленно повернулся к ней и с чувством сказал:
– Еть!
– Точно, – согласилась Сэм. – Я Снежка, и, как Снежке, мне все это стирать. Прям все, как в сказке. Вот только ядовитого яблочка и визита королевы не хватает. И, Джек, это была шутка. Не надо искать яблоки… Или объявлять им вендетту… Ладно… Давайте за водой, а я пока найду ручку и растоплю камин – надо нагреть много воды. Очень много воды. Орки, и зачем я на это согласилась?..
Пока вода грелась, Сэм занялась одеждой парней – первым сдал свою
Вторым протянул одежду синюшный. Сэм, выбирая место для подписи на шве, выругалась – не заметить выцветшую пометку из прачечной «…ица» было сложно. Она подняла глаза на стоявшего рядом Джека… На слишком молодо выглядевшего для Арано и многодетного отца (для оборотней согласно Пакту о совместном проживании видов двое уже было много) Джека и на синюшного, явно более зрелого. И орки всех задери, сейчас, он выглядел чуть менее синюшным, чем до джема. Сэм выругалась про себя и даже вслух:
–…еть! Решили, что обманули, да? Нет, я, конечно, рада, что вы так своего Ливня бережете, но я же уже сказала, что не сдам вас! Сейчас-то зачем лгать?
Она показала синюшному пометку из прачечной. Синюшный недоуменно смотрел на неё, даже пальцем с когтем провел, но понимания в глазах не возникло. А вот Джек явно напрягся. Дернул с шеи свой медальон и протянул синюшному:
–…ак?
Сэм обиженно пробурчала:
– Не знаю, что значит твое «ак», но да, Арано «Птица» – он, а не ты. Ты же… Мать твою, Джек, ты, кажется, Ливень.
Джек просто напомнил:
– Йаааа ек! Джжжж…. Ек!
– Да-да-да, Джек. – она осмотрела толпу полуодетой нежити, мнущуюся вокруг неё с одеждой в руках, и вздохнула: – медальоны сдайте. По очереди. Будем вас считать. И не смотри так на меня, Джек, я просто хочу быть уверенной, что ничего не напутала. Медальоны!
Синюшный первым протянул свой. Точнее, уже не свой. Ладонь Джека замерла в протянутом положении – Сэм качнула головой:
– Нет, проверять, так все. Вдруг, вы еще где напутали? Читать вы, похоже, не умеете. – хотя она помнила, как скользил палец Джека по надписям на коробках с пайками.
Она принялась перебирать медальоны… Карамель, Вирус, Сныть, Ливень, Вереск… Кто-то свой медальон отдавать отказался. «Ну и ладно, все равно сейчас разберемся!» – сердито подумала Сэм – даже сейчас ей не доверяли. Она принялась искать метки на одежде и сверять их с медальонами.
Карамель (невысокий, очень молодой, может, даже моложе самой Сэм мальчишка-блондин) нашелся сразу – его медальон перед этим мрачно носил кряжистый, плотный мужчина лет пятидесяти. Вот почему-то при взгляде на этого кряжистого, пепельного, причем скорее всего от грязи пепельного, блондина, сразу верилось, что он может и капитаном быть. Тем самым Ливнем, например. Все же Джек как-то молодо выглядел для легенды.
Сныть – тоже оказался блондином, только чуть темнее, чем Карамель. Он тоже носил не свой медальон. Его медальон был у блондинистого Вереска – симпатичного, кстати. Его и наполовину оторванное ухо не портило.
Еще один парень оказался Вирусом – приятным шатеном с погрызенной шеей, тут никакие нитки не помогут зашить, слишком много плоти отсутствовало.
Сэм держала в руках оставшийся единственным медальон. Тот самый с позывным Ливня. И кандидатов на него было двое – кряжистый блондин и… Джек. Конечно же, Джек.