Никита Хрущев. Реформатор

Хрущев Сергей

Гарст столь большого заказа не ожидал. У него просто не было такого количества семян. Почти все первосортные семена распределены по постоянным покупателям, и он решил схитрить, предложил отцу купить семена помельче, те, что вырастают не в середине, а на носике початка.

Еще в начале года отец бы с радостью согласился. Теперь же он знал, что в Америке семена калибруют по трем размерам, и ему попросту хотят всучить не первый сорт. Торг начался, правда, не очень серьезный, — Гарст понимал, что он единственный продавец и деваться отцу некуда. Но, с другой стороны, настоящий бизнесмен живет не одним днем, не одной сделкой. Наконец договорились, что он продаст потребные пять тысяч тонн, но всех трех сортов,

а в качестве премии — немного особо элитных семян. Из них на Одесской селекционной станции, где Гарст недавно побывал, начнут выращивать свои гибриды. Так оно и получилось. Закупленные в 1955 году американские семена не только дали отличный урожай, на их основе одесский селекционер Александр Самсонович Мусийко вывел свою кукурузу, ничуть не хуже гарстовской (гибридные сорта: Одесский-27МВ, Одесский-50М, Кремнистая скороспелая и другие).

Когда через несколько лет Гарст снова посетил Одессу, Мусийко показал ему кукурузный початок своего последнего сорта Одесская-10. «Гарст поцеловал его, — вспоминал отец, — а затем, при очередной встрече признался: ”Господин Хрущев, я считаю, что вы больше не нуждаетесь в покупке семян в Америке”». Отец от его слов просто расцвел.

Оправдала себя и покупка калибровочных заводов.

Я снова сошлюсь на воспоминания отца: «Раньше семеноводство у нас ”хромало”, каждый ”лапотник плел лапоть на свою ногу”». А в Америке уже были специализированные хозяйства, обеспечивавшие фермеров высококачественным семенным материалом. Без этого нельзя вести кукурузное хозяйство на высоком уровне. Мы переняли опыт американцев, сразу получили хорошие результаты и организовали свое гибридное семеноводческое хозяйство».

Итак, переговоры к взаимному удовлетворению завершились, но отец не спешил расстаться с гостями, он начал расспрашивать Гарста, как он ведет свое хозяйство, как и чем пашет, особенно интересовало отца, какие культуры он высевает после кукурузы, дает ли земле отдохнуть под «парами» и травой.

Гарст удивился: действительно, в XIX веке и в начале XX века в Америке вели сельское хозяйство именно по такой схеме, как говорит мистер Хрущев, но она оказалась очень нерациональной, земля не столько «отдыхает», сколько простаивает, и с развитием химии, появлением минеральных удобрений, а теперь и гербицидов с пестицидами, от «трехполки» с черными парами отказались.

— Я лично, — рассказывал Гарст, — уже который год подряд засеваю свои поля кукурузой и горя не знаю. Даже навоз перестал использовать, уж очень хлопотно его разбрасывать по пашне. Пользуемся поставляемыми с завода гранулами, засыпаем их в сеялку и вместе с семенами высеваем в почву.

Отец огорченно вздохнул и выразительно посмотрел на Мацкевича, тот отвернулся. Гранулированных удобрений в СССР не производили. И вообще удобрений выпускали очень мало.

— А почему у вас так мало знают о нашем сельском хозяйстве? — поинтересовался в свою очередь Гарст. — И вы, господин Хрущев, и вы, господин Мацкевич, как с луны свалились, все, о чем я вам рассказываю, регулярно публикуется в нашем сельскохозяйственном бюллетене и его можно без проблем купить или подписаться на него. Ваша разведка с легкостью раздобыла все наши атомные секреты, а их хранили за семью замками. А тут и делать-то ничего не требуется.

— В том-то и дело, мистер Гарст, — отец на минуту помрачнел, но тут же улыбнулся: — запретный плод всегда манит. Знаете, когда из Америки привезли во Францию картофель, король приказал своим подданным начать его выращивать. Но не тут-то было, крестьяне просто в упор не видели картофель. Никакие угрозы не помогали. Тогда кто-то предложил королю огородить делянки картофеля высоким забором и установить охрану. Картофель немедленно стали воровать, и картошка пошла гулять по всей Франции. То же самое и у нас: вы запираете атомные

секреты, а мы их узнаем. А тут вы предлагаете сельскохозяйственные знания бесплатно. Кому они нужны — бесплатно?

Гарст рассмеялся в ответ, отец поддержал его, но глаза его не смеялись. Какой тут смех, Гарст прав, не знаем, что в мире делается.

Подошло время обеда. Отец пригласил гостей к столу. В столовой ожидали мама с Радой, при деловом разговоре они не присутствовали. За обедом отец хлебосольно предлагал гостям попробовать то грузинский шашлык, то крымскую копченую рыбку барабульку, то хачапури, то чебуреки. Не забывал он и о себе, отец любил вкусно поесть. Последние годы из-за камней в почках его посадили на диету, врачи предписали есть только отварное: рыбу, мясо. Диету отец ненавидел, но не нарушал, боль от камней в мочеточнике кого хочешь заставит подчиняться. Только изредка, вместе с гостями, позволял и себе что-либо повкуснее вареной рыбы. Но доставалось ему не очень много. Как подметил Гарст, мама внимательно следила за тарелкой отца, и стоило ему отвернуться, заменяла ее на новую, точно такую же, но с более подходящей для него пищей.

За столом много шутили, Микоян взял на себя роль тамады, произносил бесконечные тосты: за гостей, за дружбу и, конечно, за женщин. В перерывах между тостами они шутливо пикировались с отцом, Микоян утверждал, что грузинские вина лучшие в мире, отец отбивался: «Украинские не хуже. А вот пройдет несколько лет, с ними вообще никто не сможет конкурировать».

В те годы отец усиленно продвигал виноград в Степной Крым и на юг Украины, ратовал за создание там винодельческих совхозов. В конце июля 1956 года выпустили специальное Постановление ЦК КПСС «Об увеличении производства и заготовок плодов, ягод и винограда». В Крыму рьяно взялись за его реализацию. Я несколько раз ездил с отцом смотреть на новые посадки. Дело продвигалось быстро, виноградные шпалеры тянулись почти до самого горизонта. В магазинах, не только местных, но и московских, появлялись все новые сорта украинских вин, в основном рислингов, иногда весьма приличные.

Вскоре грянула беда. В погоне за объемами посадок виноградные саженцы закупали, где придется и у кого придется. Вместе с ними в Крым и на юг Украины завезли филоксеру — малюсенького жучка, паразитирующего на виноградных корнях. У винограда нет врага страшнее филоксеры. Виноградники вырубают, корни выкорчевывают и сжигают. Но филоксера, личинки, в земле все равно остаются. В XIX веке она уничтожила почти все виноградники Франции. Французы восстановили виноградарство только благодаря американским сортам винограда. Их филоксера почему-то не трогает.

На Украине, в Крыму тоже пришлось вырубить зараженные виноградники. Часть земель снова засеяли пшеницей, оставшиеся — заново засаживали американской виноградной лозой. Ее перекупали у французов за золото. Дело продвигалось медленно, когда валюты в обрез, много не купишь. В 1980-е годы, во времена горбачевской борьбы с пьянством, вырубили и эти виноградники.

Обед завершился чаепитием с крымским кизиловым вареньем. За чаем отец поинтересовался размерами Гарстовой фермы. Оказалось, она размером со среднерусский колхоз, около тысячи гектаров.

— И сколько же людей обрабатывает землю? — продолжал свои расспросы отец. — Наверное, они влетают вам в копеечку?

— Нет, почему же, ферма у нас семейная, постоянно на ней тружусь я со своими сыновьями. Правда, во время уборки приходится на пару недель нанимать в помощь людей со стороны, но они обходятся недорого, — охотно объяснил Гарст.

— А сколько у вас сыновей? — удивился отец.

— Четверо. Здоровые парни, вроде меня, — ответил Гарст.

— Не может быть! — непроизвольно вырвалось у отца. — Вам удается впятером справиться с такой прорвой дел? У нас бы и тридцати душ не хватило.