Никитич. Тайна похотливого привидения
Шрифт:
– Мария, да это же дурдом какой-то! – округляла глаза Дарья Сергеевна Дашкова. – Это же какое-то средневековье! – ее губы возмущенно дрожали. – Надо Кире сказать, пусть кур и кроликов стережет понадежней! А то полезут… – няня беззвучно выругалась. – За лапками.
– О да! – широко улыбнулась Мария. – Надо. Еще Ленке Чибис рассказать надо.
– О! Ну уж в ее-то курятник не полезут, – поджала губы Дарья Сергеевна. – У нее там двухконтурная охрана по периметру дома.
– Да я просто так, – отмахнулась Марийка. –
– Ну давай, – нехотя согласилась Дарья Сергеевна. – Я с собой на прогулку нитки возьму. Малыши будут спать, а я сплету что-нибудь витое.
Благодаря Дарье Сергеевне и ее страсти к макраме, вся Марийкина колдовская комнатка уже была увешана разномастными мешочками из тонкого черного шнурка. На кухне в плетеных мешочках висел лук, а в последнее время еще и подрощенные рыжие коты. Три штуки. В ванной – крупная капроновая сетка для игрушек, а сейчас Дарья Сергеевна хотела сплести садовые качели. Никитич как раз обещал ей сделать металлический обод для основы.
– Мальчики! – вплыла в детскую комнату Дарья Сергеевна. – Гулять! Саша, Миша, Леша! – подхватывала она ребятню по очереди.
– Последний был Миша! – отозвалась из своей комнатушки Марийка.
– Без разницы! – категорично ответила няня. – Гулять идут все!
Утомившиеся малыши, приученные к режиму, довольно быстро уснули на свежем воздухе. Няня устроилась в деревенской беседке с нитками…
– Ты представляешь, он ее как схватит! – услышала она жаркий шепот у себя за спиной.
На дороге стояли две женщины. Они разговаривали, поставив тяжелые сумки у себя в ногах.
– Да как привидение схватит? – отмахнулась одна из двух кумушек.
– Ну это вот такое! – с важным видом покачала головой первая. – Это вот схватило!
Дарья не выдержала, поднялась, вытолкала коляску, пошла к берегу реки…
– А он ей, значит, под юбку! – давясь со смеху, делились подробностями подростки.
– Да ладно! Кто там у Таньки под юбкой чего не видел?
И вся компания заржала, как богатырские кони…
Няня Соколовских округлила глаза и, наплевав уже на возможность встречи с Евгеном, решила просто пройтись по главной деревенской улице.
– Мать ее святой водой отпаивала! – услышала она, едва замерев у почты.
– Поздно уже, – хмыкнул второй голос. – Раньше надо было поить!
Дарья Сергеевна, завыв сквозь зубы, почти как то самое привидение, потолкала коляску к дому.
– Мария, это не выносимо! – почти проплакала она. – Деревня сошла с ума!
Она красноречиво посмотрела на мать своих подопечных, но та взволнованно смотрела Дарье Сергеевне за спину.
Следом за няней к дому подошла Лилька. Танькина мать. Женщина мялась у забора, смущенно кутаясь в громадную темную шаль.
– Мария, – прошептала женщина, глядя на ведьму
– Что? – округлила глаза знахарка. – Что случилось?
– Жар у нее, – прижала руки к груди женщина. – Ничем сбить не могу и… – она всхлипнула, вздрогнула.
– И что? – перепугалась Марийка.
– Заикаться она стала…
И вот тут-то деревенская ведьма поняла, что шутки с нечистой силой кончились!
Глава 4
– Мужики туда с топорами ходили, – словно испуганно рассказывала Марийка мужу.
Никитич ужинал наваристым домашним борщом… Таким, правильным, в котором ложка стоит… И вполуха слушал новости деревни…
– Говорят, каждый угол облазили, – хмыкнула деревенская ведьма.
– И че, нашли че? – просто, чтобы поддержать разговор, спросил Никитич.
– Да нет, конечно! – возмущенно взмахнула рукой Мария. – Так, святой водой побрызгали и по домам разошлись!
– Они б уж определились, – хмыкнул абсолютный атеист и агностик Никитич, – или святой водой разбрызгиваться, или куриные лапы на поясе носить!
История про куриные, лягушачьи и прочие лапки до него тоже дошла. Он, правда, над ней не смеялся так, как Марийка.
Он совсем по-другому реагировал на эти деревенские россказни. Была в его практике ситуация, когда одну ни в чем не повинную дамочку вот примерно такими же методами чуть до полусмерти не запугали.
Оно, конечно, ему, Никитичу, это на руку сработало! Сидит вот сейчас в своей просторной кухне, с красавицей женой и сыновьями, борщ ест и…
– Тьфу, плюнь я сказал! – это размечтавшийся Никитич посмотрел на Сашку.
– Что такое? – встрепенулась Марийка.
– Что он ест? – приподнялся майор, потянулся к сыну. – Блин, кошачий корм!
Выбросил в сердцах коричневый катышек…
– Рыжий! – заорала на всю кухню Марийка. – У тебя проблемы!
Из кухни тут же вылетели три рыжих хвоста, а на пороге появилась серьезная квадратная морда.
Очень вдумчивым и чуть усталым взглядом Рыжий-папа словно спрашивал: “Че орете?”
– Раз жратву разбрасываете, будем меньше сыпать! – возмущенно обратился к коту майор.
– Да мы и так им уже чисто символически, – фыркнула Марийка. – Снег сошел, они мышей носят! – кивнула она на поле. – Ну или у Кири пасутся!
– Вы аккуратнее, там Кошкин силков понаставил… – тихо проворчал майор. – Говорит, лису видел…
Расставаться ни с одним из рыжих майор не хотел, хоть и горазд был на них ругаться, особенно на трех младших, которых никто кроме мальчишек-тройняшек не различал. Те каким-то образом безошибочно вычисляли каждый своего. Да и коты тоже. Совершенно безошибочно подходили на “Бв-Бв-Бв”, “Хф-ф-ф” или “Ава” каждый к своему крохотному пока еще хозяину…