Никогда - это обещание
Шрифт:
Она облизнула губы и склонила голову набок.
— Ты можешь снова меня поцеловать.
Я правильно расслышал?
Я почесал подбородок, одарив её хитрой улыбкой.
— Детка, ничего не доставило бы мне большего удовольствия, чем поцеловать тебя прямо сейчас, но ты не в том состоянии.
— С чего ты взял?
— Потому что ты только что выпила две рюмки текилы и смотришь на меня так, будто ещё одна рюмка – и ты просто на меня запрыгнешь, — ухмыльнулся я. — С тех пор как ты здесь, ты только и делаешь,
Она перекинула ногу за ногу, скрестив их, и наклонилась ко мне.
— Вэйлон, ещё выпивку, пожалуйста, — сказала она, глядя мне в глаза. — Грязный мартини. Я в настроении для чего-то классического.
Внутри меня зашевелилось желание, сжимая рёбра и посылая дрожь в ладони, что заставило меня сопротивляться ему немного больше. Дакота была сильной, умной женщиной, которой нравились дерзкие вызовы, и внезапно меня осенило, что я всё ещё знаю её лучше, чем кто-либо другой. И если забыть о дорогой одежде и модной прическе, то она осталась всё той же целеустремленной, амбициозной и невероятно упрямой девушкой, какой была всегда. Я должен был догадаться, что давить на неё – плохая идея.
— Ты понятия не имеешь, во что себя втягиваешь, Кота, — сверкнул я предупреждающей улыбкой.
— Может быть, да. А может, и нет, — она опёрлась локтем о стойку, её тёмные волосы рассыпались по плечам. — Может быть, я сейчас не в настроении беспокоиться. Может быть, я чувствую... ностальгию. И может быть, тебе стоит воспользоваться этой возможностью, пока у тебя ещё есть шанс. Знаешь, ведь говорят: сегодня здесь, завтра там.
— О, это просто говорит выпивка.
— Не совсем, — покачала она головой.
Вэйлон поставил бокал с мартини на салфетку и отошёл обслужить другого посетителя. Дакота опустила палец в прозрачный напиток, и, вытащив его, засунула в рот и попробовала коктейль, после чего занялась зелёной оливкой.
— Не знаю, почему ты сейчас притворяешься, что тебе это не нравится, — засмеялась она, её рука скользнула по моей и послала электрический разряд по коже. — Ведь ты получаешь от этого удовольствие.
— Я не притворяюсь. Мне нужно время. Хочу заставить тебя за меня побороться, сладкая, — я допил пиво, и в ту секунду, как последняя капля скатилась по горлу, понял, что должен отвезти её домой, пока она не передумала.
Мы кружили у тонкой грани, между нами искрилось напряжение, усиливаясь с каждым брошенным взглядом, с каждой грешной улыбкой и каждой поднятой бровью. Секунда за секундой её прочная броня исчезала, а моя решимость снова сделать её моей становилась всё твёрже.
— Не хотелось бы вас прерывать, но вы двое заставляете меня чувствовать себя очень неловко, — Айви спрыгнула с барного стула, и я уловил лёгкий румянец на щеках Дакоты, когда мы оба осознали, что Айви всё это время сидела рядом с нами. — Я не гадалка, но вижу, к чему всё идёт, а девушка понимает, когда слишком засиделась.
Дакота опустила голову, чтобы её тёмные волосы упали
— Спокойной ночи, сестрёнка, — сказал я. — Поцелуй за меня детишек.
Айви подмигнула мне, перекинула сумочку через плечо, поцеловала в щёку и, коснувшись спины Дакоты, направилась к выходу.
— Вэйлон, — позвал я бармена, поворачиваясь к нему. Вытащив из кармана бумажник, бросил на стойку несколько банкнот и подвинул к нему. — Нам пора идти. Большое спасибо за прекрасно проведённое время.
Глаза Дакоты расширились, когда я взял её за руку и потащил к машине.
— Мы же только что приехали, — сказала Дакота.
— Ну, да, а теперь я отвезу тебя домой.
Как только она потянулась к дверной ручке, я накрыл её руку своей, останавливая. Подойдя сзади, припечатал её тело к машине, провёл пальцами по её темным волосам, убирая их с шеи, и прошептал на ушко:
— Ты моя, Дакота. Всегда была. И всегда будешь.
Когда мои губы впились в плоть её шеи, чуть выше изгиба плеча, с её рта сорвался мягкий вздох.
— А я твой. И не принадлежу никому, кроме тебя, — выдохнул я. Поцелуй взорвал глубоко во мне всепоглощающую животную страсть. — Я почти готов взять тебя прямо здесь, на стоянке, и показать, как сильно по тебе скучал, но не буду этого делать, поскольку ты настоящая леди, а мой папа правильно меня воспитал.
Она прижалась ко мне, откинув голову мне на плечо. Я наблюдал, как она закусила губу, ожидая, каким будет мой следующий шаг. Ухватившись руками за талию, я развернул её к себе лицом.
— Если бы мне довелось прожить даже сотню жизней, Дакота, я бы всё равно каждый раз выбирал тебя, — сказал я, обрушиваясь на её рот и прикусывая пухлую нижнюю губу. В тот день, когда я снова её нашёл, всё, что я когда-либо потерял, вернулось ко мне. И глядя на Дакоту, хотя время изменило её и сделало неузнаваемой, я всё ещё мог чувствовать её душу. — Ты должна это знать.
Её руки поднялись вверх по моим плечам к шее, пальцы потянули кончики моих волос, когда она поцеловала меня в ответ. Мой рот на мгновение застыл в миллиметре от её и снова заявил права на её ягодные губки, вдыхая в неё мою душу, а её душу – в свою.
— Ты – как ноты, — вдохнул я, упиваясь её запахом. — Стихи. Музыка. Бумага. Чернила.
Ветер играл её длинными волосами, пряди падали ей на лицо. Все вокруг пытались получить кусочек этой красивой женщины. Я. Весь мир. Её поклонники. Её работа. Как-то так получалось, что все, кто когда-либо сталкивался с этим очаровательным существом, впивались в неё когтями, и ни у кого не хватало здравого смысла её отпустить.
Она отстранилась, прервав поцелуй, и уронила голову мне на грудь. В то время как остальной мир видел безупречно одетую, успешную женщину с ослепительной улыбкой, от которой веяло таким изяществом и элегантностью, каким не могли похвастаться большинство двадцатилетних, я видел привлекательную в своей естественности девушку, которая всё время вынуждена существовать в режиме выживания.