Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
Где кержаки отличились, так это в налаживание связей с собратьями в Москве. Общий язык друг с другом они нашли быстро и даже отправили пробную партию сибирского масла на экспорт, через торговый дом купцов Гучковых. Конечно, торговать напрямую с Англией было бы гораздо выгодней, но и через посредников стали получать не слабую прибыль и потихоньку отбивать денежки, вложенные в это дело.
Моих партнёров по бизнесу не слишком радовала необходимость отстёгивать изрядную доли прибыли своим собратьям по вере и они, прослышав, что двое барнаульских купцов пытались организовать связь с Англией северным морским путём, наехали на меня с вопросом, а нельзя
Однако некую мысль о северном морском пути они мне заронили. Ведь государству вполне по силам даже на нынешнем техническом уровне построить парочку ледоколов. Строят же бронированных монстров, которых японцы расколошматят в Цусимском морском сражении. Я, конечно, ничего не понимаю в кораблестроении, но думаю, что вполне мощный ледокол не сложнее какого-нибудь броненосца. Странно, что такие мысли не пришли ни в одну монаршью голову. Но видимо планирование на довольно далёкую перспективу пока большим дядям не доступно. Вот и я не буду заморачиваться.
Неожиданно быстро пришло разрешение на издание газеты в Барнауле, что очень удивило и возмутило Ивана Дмитриевича Реброва, владельца частной типографии, который безуспешно добивался этого разрешения не первый год. Поступившему от меня предложению о партнёрстве в деле создания первых алтайских СМИ, он обрадовался и с энтузиазмом взялся за дело. «Жизнь Алтая», так мы решили назвать газету, выходила дважды в неделю и кроме всего прочего печатала из номера в номер, женский роман барнаульской писательницы Ольги Васильевны Лиховицкой под названием «Любовь не знает преград». Надо сказать, что на печатание истории о «гадком утёнке» настоял я и не ошибся. Популярность газеты возросла. Я даже подумывал об издании романа отдельной книгой, но подождём. Вот напишет госпожа писательница следующий роман, тогда и напечатаем.
Тесслер Семён Аркадьевич с молодыми изобретателями уже работали над третьей модификацией двигателя, мощность которого должна была составить порядка семидесяти сил. Такой мотор, пожалуй мог поднять в воздух уже настоящий самолёт. Поэтому я стал вспоминать конструкцию самого простейшего планёра, чертежи которого видел в своё время в интернете. Надо попытаться изготовить его, чтобы отработать систему управления самолётом. А если конструкция получится удачной, то и полетать.
Иван Сухов, впечатлённый моим рассказом о первом в мире автопробеге жены Карла Бенца, решил строить автомобиль и обратился за консультацией и помощью ко мне. Вспомнив трёхколёсное убожество Бенца, подвигнул пионера сибирского автостроения на четырёхколёсный вариант с настоящим рулем в виде, привычной мне, баранки. Получившаяся в результате конструкция сильно напоминала телегу обыкновенную, только без оглобель.
Самое удивительное, получившееся «чудо» поехало и ездило довольно долго для первого образца, пока деревянная основа не рассыпалась на одном из ухабов. Это купеческого сына не обескуражило, и он на основе уже полученного опыта, принялся строить новую более усиленную и мощную «самобеглую телегу». Строить, разумеется, с моей помощью, но на собственные деньги, что не могло не радовать. Ибо, полученные с опасностью для моей юной жизни, денежки от итальянцев убывали с катастрофической быстротой. Правда и небольшой обратный ручеёк финансов уже начал действовать.
Встретился, наконец, и с родственником лавочника Охрима, который изготавливал самопальные матрёшки. Высокий, худой мужик, отзывающийся на имя Поликарп и фамилию
Решив, что деревянных дел мастер мне очень пригодится при строительстве первых самолётов, договорился, что буду покупать у него заготовки матрёшек и посуды для последующей высокохудожественной обработки в школе-студии Дарьи Александровны Зотовой, которую сам и организовал.
В этой школе-студии помимо Насти Зотовой занимались ещё четыре девчонки с задатками будущих мастериц прикладного искусства. Вот эта пятёрка, высунув от старания язычки, под руководством и наблюдением Дарьи, увлечённо трудилась над раскраской игрушек и посуды. И надо сказать, что и матрёшек и посуду после их обработки, можно было отправлять на парижскую выставку достижений кустарного производства. Разумеется, если бы такая выставка там была организована. А пока эти, радующие глаз, вещицы охотно раскупались как в самом Барнауле, так и в Тюмени, куда попадали вместе с зерном на нашем пароходе. Талантливые девчонки помимо удовольствия от творческой работы получали так же кой-какие денежки. Вернее получали их родители, что для некоторых являлось серьезным подспорьем.
Кроме всего прочего, договорился с Поляковыми, владельцами кожевенно-шубного производства, о моём участии в модернизации и расширении их небольших мастерских. Делал это с дальним прицелом. Будущим авиаторам нужна будет прочная и удобная одежда, и я решил принять в этом деле самое горячее участие.
Вот так я и вертелся как уж на сковородке, по уши в самых разнообразных хлопотах и лишь Сара-Серафима старалась не напрягать меня делами, а наоборот содействовать моему отдыху от них в её обществе. И надо сказать, что у неё это отлично получалось. Скрыть наши отношения не удалось, да и мы особо скрывать их не старались.
Всё это привело к некоторому охлаждению между мною и Катькой Балашовой, но не критично. Той было просто некогда. Она сама была вся в делах и в напряжённой учёбе, на остальное у неё не доставало ни времени, ни сил, да и рано ей ещё было играть в эти игры. Так, в разнообразной суете по добыванию денег проходило моё время, до самой середины лета, когда Архипка с компанией закончили собирать свой мотопараплан.
Первые испытания крыла с мотором изобретатели провели почти тайно, пригласив на них лишь меня с Катькой. Архипка, как самый продвинутый испытатель наших летательных аппаратов, сел в кресло пилота, а Петька Кожин крутанув двухлопастной винт завёл двигатель. Дождавшись, когда довольно большой воздушный винт раскрутится, Архипка отпустил тормоза и поехал по ровному полю, расправляя над собой двухцветное шёлковое крыло. Добавив обороты он, манипулируя клевантами, заставил аппарат подняться метров на пять и, пролетев по прямой метров сто, приземлится.
Мы с восторженными воплями кинулись к нему. Бесцеремонная Катька подскочила к вылезающему из кресла аэронавту с криком:
– Дай я попробую!
Но шуструю девчонку пришлось обломать.
– Нет, Екатерина! – решительно перехватил управление полётами я. – Пусть сначала Архипка проведёт весь комплекс испытаний, потом проинструктирует нас. И только потом полетишь ты, и также выскажешь свои замечания. А уж после тебя мы попробуем покататься.
– А почему она? – возмутился Петька Кожин.