Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
Проинструктированная мною заранее, Сара сумела заначить пару тысчёнок на прокорм артистов, и была полна энтузиазма и дальше нести не слишком высокую культуру в городские массы. Спросил её как там дела у нашей художницы. Оказалось, что и Дарья Александровна тоже имеет успех, как художник и даже получила заказы от местных купцов и чиновников на портреты, чему немало способствовал выставленный в зале портрет красавицы Аннушки.
Правда ложку дёгтя в эту елейную патоку внес некий, хвативший лишнего купчина, и начавший приставать с недвусмысленными предложениями к звезде нашего «балета» Адели Жемчуговой, ещё недавно
– Серафима Исааковна, я тебя услышал, - постарался успокоить партнёршу по шоу-бизнесу. – Решим мы и эту проблему.
– Хорошо бы, а то твои ребята могут только напортить если не того кого можно отлупят, - произнесла Сара и стала прощаться.
– Выздоравливай! – наклонилась и поцеловала в щёку. Потом повернулась и вышла.
– И что это было? – пробормотал я вслух.
«Действительно. Что это было? Хорошо хоть не в лобик поцеловала» - ухмыльнулся я. Пора, пожалуй, и встать, но вошедшая Савватеевна заставила меня снова выпить отварчика, от которого я вырубился и проспал до следующего утра.
Проснулся вполне здоровым и бодрым. Вставать было лень и, нежась в постели, вдруг вспомнил свой сон о мамонтах. А что если они в этой реальности ещё не вымерли окончательно и где-нибудь бродят по северной тайге. Надо будет у деда поспрашивать. Вдруг он что-то про них слышал. А если слухи подтвердятся, то и экспедицию организовать, а там и общество по спасению мамонтов замутить. От этой мысли развеселился, ведь под это дело можно не хило денежек срубить.
Кстати, интересно, что там в Сосновке? Женил дед Митьку или нет, и когда они в Барнаул переберутся, а то весна уже не за горами. Да и ещё парочку крыльев надо сшить, а то желающих полетать прибавляется. Без Машки Лучкиной я с изготовлением параплана не справлюсь.
Так лениво размышляя о всякой не обязательной чепухе, провалялся ещё полчаса, пока организм не потребовал подниматься. Пришлось вставать и после необходимых процедур снова включаться в суету обыденной жизни.
После завтрака решил было навестить лавку Охрима, который засветился торговлей самодельными матрёшками, но уже привычный посланец высших городских сил городовой второго разряда Горлов, прибыл к нам в дом, чтобы в очередной раз отконвоировать меня в полицейский участок. Попросив городового немного подождать, оделся и, взяв в руки неизменную трость, зашагал по уже знакомому маршруту бок о бок с Горловым.
– Игнат Степанович, а вы на Петропавловскую улицу к Ховрину заходили?
– Были мы там с Савелием. Купец из Томска квартирует с приказчиками. Только вот те ребятки на приказчиков не похожи, вот на варнаков очень даже смахивают. Ну и Савелий их немного постращал и сказал, что присматривать за ними будет.
– Это хорошо! Но если они снова хвостом за нашими родственниками таскаться будут, то я вам сообщу. А вы их тогда уж приструните.
– Ничто! Рожнев службу знает, не даст варнакам разгуляться.
В знакомом кабинете застал Мещерякова и Граббе. Уважительно поздоровался с обоими. Слишком мариновать меня начальники не стали, предложили присесть. Мещеряков, коротко поинтересовавшись здоровьем, перешёл к сути:
–
«Паспорт» - догадался я и, взяв его в руки, радостно вздохнул. Наконец-то! Ибо теперь я, Щербаков Алексей Софронович, 25 января 1869 года рождения, могу самостоятельно заниматься коммерческой деятельностью и совершать любые сделки, не напрягая старого кержака.
Забавно, но в паспорте не было привычной мне фотографии. Не было даже и описания внешности, но что характерно, печати были проставлены и подпись должностного лица имелась. Задвинуть им что ли идею фотографирования личности на паспорт?
– Благодарю вас. Доверие оправдаю. Но господа, а почему бы не клеить на паспорт фотографию установленного образца? Тогда варнакам будет труднее скрываться по чужому паспорту.
– Фотографию? – заинтересовался большой полицейский начальник.
– Ну да! Фотографию. Вот здесь наклеить и потом печать поставить, - показал я на своём новеньком паспорте. – В конце концов, вы все равно к этому придёте. Так уж лучше начать пораньше использовать технический прогресс в благородном деле сыска.
Начальники на мой стёб не отреагировали и лишь переглянулись, и Мещеряков задумчиво произнёс:
– Пожалуй, в этом есть некий резон, а вы как считаете, Карл Оттович?
– Здравое предложение, Арсений Владимирович. Готов в порядке эксперимента осуществить эту идею в Барнаульском уезде.
– Только господа, фотография должна быть небольшая и её размеры четко определены в инструкции, - снова влез я.
– Это само собой, – сказал Мещеряков. – Да вот ещё! Итальянцы согласились заплатить «виру» родственникам убиенных.
– Так это великолепно! – воскликнул я и чуть, подумав, добавил. – У меня есть предложение! Деньги за, так сказать, «моё убийство» предлагаю передать от полицейского управления города Барнаула «Обществу попечения о начальном образовании» и осветить это богоугодное дело в местной прессе.
– В местной прессе? – удивился Мещеряков.
– Ну да в местной барнаульской газете, – как о чём-то банальном сообщил я.
– Но в Барнауле нет газеты! – сказал Граббе.
– Нет газеты …? – деланно изумился я. – А ведь это, господа, большое упущение. Как вы будете вести контрпропаганду? Или вы наивно думаете, что запретом можно остановить продвижение всяческих разрушительных идей? Нет господа! Одной идее может противостоять только другая идея, которая нуждается, разумеется, в продвижении в массы. И газета правильно освещающая те или иные события играет важную роль. Ведь что такое запрет? Это по большому счёту мера защитная, так сказать, оборонительная. Но одной обороной войну выиграть невозможно.
– Войну? Какую войну? – высказал своё недоумение Граббе.
– Войну, Карл Оттович! Именно войну, которую против нас уже не один век ведут европейцы. И продвижение революционных идей в России это один из способов ведения войны. Вспомните хотя бы Герцена с его «Колоколом». Где парнишка окопался? У наших заклятых друзей в Англии. А кто его денежками снабжал, чтобы было ему, на что пропаганду вести? А снабжали его банкиры Ротшильды. Так что война против нас, господа, идёт и война беспощадная, а мы здесь розовые сопли пускаем и всё в Европу стремимся попасть.