Никогда не целуйся с незнакомцем
Шрифт:
Её полные губы сжались, образуя на красивом лице тонкую жёсткую линию.
— Поверь мне, Уайлдер, если бы существовал хоть один способ всё наладить, я бы уже давно этим занялась. Я не спала всю ночь, думая об этом. О тебе. О нас. Если кто-нибудь узнает, что мы вместе, теперь, когда ты мой сводный брат, это разрушит мою карьеру. Карьеру моей сестры. Ты можешь спрятаться за своей корпорацией. Ты анонимное лицо, скрывающееся за безликим акционерным обществом. Я же и есть мой собственный бренд. Как и Коко. Мы не можем выбросить на ветер всё, чего добились, чтобы стать известными
— Как кому-то станет это известно? — я почесал в недоумении голову. — Кто, на хрен, сможет узнать, что наши родители женаты, и почему это кого-то должно волновать?
— Ты удивишься, что можно обнаружить, если копать достаточно глубоко. Есть люди, которые не очень рады, что Сюзанну Джетро собираются заменить на Коко. И есть люди, которые убили бы, чтобы заполучить её место, и они спят и видят, как найти причину, чтобы её уничтожить. И все в этом городе знают, что я её сестра. Она пойдёт ко дну, и я тоже.
— Так вот в чём дело?
— Разве у меня есть выбор? — её плечи поникли, голубые глаза уставились в землю, и она сморгнула слёзы. — Ты ведёшь себя так, будто для меня это легко.
Моя рука упала с двери.
— Похоже, ты уже приняла решение.
Когда наши глаза встретились, её губы приоткрылись, и я ждал, что она заговорит, но Эддисон молчала. Ей было что сказать, чтобы всё исправить, но в глубине души я знал, что у неё не хватит смелости.
— Уходи, — я распахнул перед ней дверь, не обращая внимания на поселившуюся в груди боль.
Она глубоко вздохнула и вытерла уголок глаза тыльной стороной кисти.
— Если хочешь, я передам дела и направлю к тебе другого агента.
— Ты что, мать твою, издеваешься? — мои руки взметнулись к вискам, отпустив дверь, которая после этого захлопнулась. — Ты, блядь, разбила мне сердце и прямо сейчас хочешь поговорить о делах? Боже, я видел, как нелогично ты себя вела, когда мы встретились, но сейчас ты поступаешь низко, Эддисон. Думаю, это хорошо, что я узнал, какая у тебя ледяная душа. Просто выключаешь себя по щелчку. Это всё из-за твоей грёбаной карьеры.
— Я старалась быть вежливой, — её голос звучал слабо и жалко, и в нём не хватало уверенности. — Несмотря на всё это, я понимаю, что у тебя есть бизнес, и он должен приносить прибыль.
— Ты очень старалась быть вежливой десять минут назад, когда скакала на моём члене?
Губы Эддисон задрожали, и я понял, что сорвался на крик. Мне было ненавистно, что я заставил её плакать. Ненавистно разговаривать с ней в таком тоне, но я был ослеплён яростью. Я не чувствовал ничего подобного с тех пор, как расстался с Никки, и, чёрт возьми, никогда бы не подумал, что Эддисон хоть отдалённо приблизится к той же категории, что и эта сука.
— Знаешь что? Ты останешься моим агентом. И знаешь почему? Потому что мне, блядь, на тебя не наплевать. Не знаю, почему я это делаю после всего случившегося, но это так. Поэтому я буду твоим клиентом, чтобы твоя мечта стать лучшим агентом в городе могла осуществиться. И когда ты достигнешь вершины, то поймёшь, что это и в половину
Эддисон постоянно демонстрировала внешнему миру свою успешность. Это и туфли, что она носила. И сумочки. Она всегда высоко держала голову и сверкала улыбкой на миллион долларов, какой бы опустошённой внутри себя не чувствовала. Когда она была со мной, обнаженная, беззащитная и уязвимая, я видел её настоящую. С её неуверенностью и проблемами, как и у всех остальных. С её прошлым, от которого она изо всех сил пыталась убежать. И я, несмотря ни на что, её любил.
Мне наскучило совершенство. Безупречность была для меня слишком поверхностной. Я любил настоящую Эддисон, ту женщину, какой она была внутри. Какой она выглядела без макияжа и с растрёпанными волосами. То, как она ходила, покачивая бёдрами, когда была расслаблена. Её подлинное «Я» наполняло меня вновь возникшим осознанием того, что, возможно, не все в этом мире были мудаками. Что, в конце концов, искренность не умерла.
Я ненавидел переписываться, потому что это заставляло меня чувствовать себя оторванным от мира. Забавно, как такое простое техническое достижение могло вызвать такое сильное чувство одиночества, но я ничего не мог с собой поделать. Эддисон восстановила межличностные человеческие отношения, которых мне все эти годы не хватало, заполнив зияющую пустоту, которую, как я когда-то думал, можно было исправить глупым правилом.
— А если я решу отказаться от тебя как клиента? – спросила она.
– Ты этого не сделаешь, — усмехнулся я. — Нет, потому у тебя слишком высокая мотивация. Ты хочешь занять первое место, и ты сделаешь всё возможное, чтобы этого добиться, даже если это будет означать, что каждый раз, увидев меня, внутри тебя будет умирать маленький кусочек души.
— Ты решил меня наказать? — она снова вытерла слёзы. — Именно это ты и делаешь, так ведь?
Маленькая жизнь, которую она так старательно совершенствовала и держала под контролем, быстро сгорала дотла. Она больше ни черта не контролировала. Мне было её почти жаль.
— Уходи, — закипел я. — Прямо сейчас.
* * *
Прошла неделя, потом другая, и, хотя я смог немного успокоиться, рана всё ещё оставалась свежей и не затягивалась, сочась с каждым моим шагом по городу, который мог быть назван не иначе как нашим.
Улицы, по которым мы вместе ходили. Кофейни и бутики, в которые мы заходили по воскресеньям. Центральный парк. Её маленькая голая попка касалась каждого квадратного сантиметра моей квартиры. Мой любимый свитер, в который она влезала, когда ночи становились слишком холодными. Сторона кровати, на которой она спала. Моя кожа. Мои волосы. Она была во всём, к чему я прикасался, заставляя меня тосковать по любви с каждым вдохом.