Никогда не говори мне «нет». Книга 2

Чурикова Лариса

На обратном пути она просит задержаться на улице. Алексей останавливается посреди сада, опускает её. Она стоит рядом, стараясь не опираться на больную ногу, к тому же обувь на неё так и не налезла, так что она в носочке из эластичного бинта. Он придерживает её за талию.

– Алёш, ты хоть замечаешь эту красоту! Если бы я сейчас была в городе, я бы и не знала, что может быть так красиво. Весна и весна. Дом, клуб, универ – там всё одинаково в любое время года, каменные джунгли практически не меняются, одежда людей только, в зависимости от погоды. А здесь всё такое необычное, точнее, обычное, но я этого не замечала раньше. А тут, правда, больше делать нечего, только любоваться из окна или во время коротких походов в туалет.

– Кристина, прости, что так вышло. Ты

такая энергичная жизнерадостная девушка, представляю, как тяжело сидеть взаперти. Я скоро отпущу тебя.

– Лёш, для меня всегда важно, чтобы в поступке была какая-то цель. И вот сегодня утром постаралась взглянуть на свою ситуацию с другой стороны. Я не знаю, как обернётся мой приезд домой, какую информацию от меня смогут получить, даже учитывая, что я не собираюсь о тебе рассказывать – это правда. Но знаю точно: я не хочу, чтобы ты сидел в тюрьме. Что неделя или даже две моего заточения по сравнению с годами, которые предстоят тебе. Поэтому разбирайся со своей ситуацией, как можешь, я мешать не буду. Я буду здесь столько, сколько понадобится.

– Какое самопожертвование!

– Не ёрничай, мне легче перенести всё это, если буду думать, что я не жертва маньяка, а отдаю себя в жертву ради благих целей.

– Значит, ты ко мне испытываешь чувство жертвенности?

– Да. А ты ко мне?

– Жалость и уважение, – не задумываясь, произносит Алексей то, что давно вбивает себе в голову.

– Жертвенность, жалость и уважение, – подводит итог Кристина, – Хорошие чувства, чтобы объединить двух молодых людей.

Она поворачивается к нему, обвивает его шею, слегка поднимает голову, чтобы заглянуть в глаза.

– А кроме жалости, ты больше ко мне ничего не испытываешь?

Алексей в замешательстве, и пытается это скрыть, удаётся легко, ведь Кристине, оказывается, не нужен ответ… или она его знает. Она проводит ладошками по его щекам.

– По-моему, тебе нужно побриться, – сообщает она.

– Нужно. Вчера мне не досталось тёплой воды. Сегодня моя очередь заниматься водными процедурами, а для этого нужно принести из колодца, – оживлённо объясняет Алексей, радостный, что ушли от скользкой темы. Он снова подхватывает девушку на руки, – Но сначала идём завтракать.

– Я оставлю тебя одну в доме на десять минут, не будешь скучать? – сообщает Алексей, усаживая её в плетёное кресло на кухне.

– А ты куда?

– Секрет. Я скоро.

Он убегает, не только не заперев дверь, но и не закрыв её. Кристина сидит в кресле напротив входа, любуясь видом, открывшемся в дверном проёме, наслаждаясь внутренним ощущением свободы.

Парень возвращается через полчаса – она уже начала беспокоиться, – в руках какие-то банки.

– Где ты пропал?

– К соседям бегал. Хотел купить у них молока, не успел, уже всё сдали. Зато раздобыл местный кефир, сметану и яйца. Сейчас буду делать оладьи.

– Ты умеешь?

– Да, а тут ничего трудного, разбиваешь в миске яйца, добавляешь туда соль, сахар, кефир и муку… – объясняет парень удивлённой девушке, энергично размешивая тесто.

Оладьи готовы, пышные и румяные. Они поглощают их с густой деревенской сметаной.

– Лёш, почему ты так хорошо умеешь готовить? – Кристину распирает любопытство.

– Да разве я умею готовить? Оладьи – это предел моего кулинарного мастерства. А так, яичница, макароны, суп какой-нибудь, только чтобы не умереть с голода.

– Ты живёшь один? Нет! Если не хочешь, не рассказывай! Я вижу, тема семьи для тебя непростая, ты всё время от неё уходишь.

– Да что рассказывать, – Алексей вздыхает, отводит взгляд в сторону и… продолжает говорить, – У меня только мать. И то… В общем, моя семья отличается от твоей, хотя всё могло быть по-другому.

Кристина кладёт ладошку на его руку:

– Ты же не виноват в том, какие у тебя родители, их не выбирают.

– У меня были нормальные родители, нормальная благополучная семья. Отец работал на заводе, занимал приличную должность. Мать там же, в бухгалтерии. Родители всегда неплохо зарабатывали, мы каждый год ездили отдыхать, компьютер у меня появился у первого в классе, я занимался

в секциях по дзюдо и по плаванию. Всё хорошо, как у всех. Когда мне было двенадцать лет, внезапно умер отец. Ему не было и сорока. Остановилось сердце, прямо в кабинете, на рабочем месте. Он никогда не жаловался на здоровье. А тут вдруг и сразу. Первые два года нас поддерживали коллеги отца, а потом забылось как-то. А мама изменилась, она начала пить. Сначала незаметно, потом больше и больше. Какое-то время её держали на работе, закрывали глаза, потом перевели на другое место, кладовщиком, там стало ещё хуже, потому что появились какие-то друзья, подруги, не прочь выпить в компании. Дошло до того, что её просто уволили. Так что в двенадцать лет моё детство закончилось, и мне приходилось думать, чем накормить себя, а иногда и свою родительницу. А когда она бросила работать, нужно было думать о том, как заработать самому. С различными секциями пришлось расстаться. Школу я кое-как закончил. Поступил в техникум. Потом бросил. Не успевал и учиться, и работать, решил, что всё, чему захочу, смогу научиться самостоятельно. К тому же понял, что можно заработать не только разгружая мешки и ящики. Я научился зарабатывать с помощью моего самого большого увлечения – компьютера. Я хакер. Попросту вор, взломщик.

Алексей ждёт от Кристины каких-либо слов в ответ на его откровения, но она молчит, опустив голову. Ухмыльнувшись, он продолжает:

– Так что, милая домашняя девочка, ничего, кроме жалости и уважения испытывать к тебе я не имею права. Перед тобой обычный преступник, к которому ты тоже не должна испытывать ничего, кроме ненависти. Можешь прикрыть её жертвенностью.

Кристина молчит. Алексей, резко отодвинув стул, встаёт из-за стола.

– Ты такой же… – вдруг говорит девушка.

– Что? Не понял, – он смотрит на неё.

Она поднимает глаза и, чётко проговаривая каждое слово, произносит:

– Ты такой же, как и мой отец. Пытаешься указывать, что я должна и чего не должна, как будто я ребёнок. Я сама решу, что мне делать и что чувствовать. Отнеси меня в спальню!

– Да, конечно, – Алексей с готовностью подхватывает её на руки.

Но к комнате не успевает сделать и шагу, ошеломлённый, замирает с ношей на руках. Кристина обхватывает его голову, удерживает ладошками, тянется к нему. И вот её губы на его губах. Она чувствует, как дрогнули его руки, прижимая её крепче. Поцелуй настойчивей, смелее. Она заставляет его губы раскрыться, а он не может сопротивляться. Её руки скользят в волосы, ласкают шею, плечи. Его руки дрожат от напряжения и только сильнее прижимают её. Он усаживает её на стол. Теперь его руки свободны. Он так же обхватывает ладонями её лицо, забирая инициативу поцелуя. Губы обрушиваются на неё, подобно снежной лавине. Она замирает, прислушиваясь к ощущениям, чувствует, как сердце бьётся о грудную клетку, как всё сокровенно женское, что пряталось внутри, откликается на каждое его движение. Твёрдые мужские губы на её губах, на щеках, на шее. Нежные трепетные руки вдоль спины вниз, под футболку, касается груди, из её горла вырывается невольный стон. Он укладывает её на столе, пригвоздив своим телом. Кристина запускает руки под его футболку, тащит вверх, пытаясь снять. Он отстраняется, снимает сам. Вдруг замирает, глядя сверху вниз на девушку, распластанную на столе. Губы вспухли, глаза блестят, волосы разметались. Он наклоняется к ней, просунув руки под спину, осторожно поднимает, усаживает. Что-то изменилось в нём. Кристина чувствует это. Она не хочет изменений, хочется вернуть былую страсть. Она обнимает и пытается притянуть его голову к своим губам, он непреклонен.

– Мы не должны, – шепчет Алексей, прижав её голову к груди, не позволяя действовать.

– Почему? – так же шёпотом вторит Кристина.

– Я не могу…

– И что же тогда в меня упирается так, что я чувствую, насколько можешь! И хочешь! – она опускает руку, касается сквозь ткань джинсов возмущённой мужской плоти.

– Ты не поняла, я не могу, но не поэтому…

– А почему? Ты женат? У тебя девушка, которой поклялся не изменять? Ты гей?

Алексей улыбается абсурдности её предположений, качает головой: