Никогда не говори «навсегда»
Шрифт:
— А с нами он по-человечески поступает?!
Через час все осторожно выступили в коридор.
— Кажется, заснули. Тихо там у них… — прошептала Катя. — Ну, вперед. Вытащим их на лестницу, по одному…
Они пробрались на кухню. Там все плавало в сизом тошнотворном дыму. Тетки подхватили Коляна и потащили наружу. Алевтина Викторовна с Катей — Стасика. Сложили обоих аккуратно на лестничной площадке, возле лифта… Мужики никак не реагировали, только Стасик во сне громко икнул.
— Тяжелый,
Они вернулись назад.
Дядя Митя лежал головой на столе и сладко похрапывал.
— Ты за руки, а я за ноги… — скомандовала тетя Даша.
— Ой, боюсь… — пискнула тетя Нина. — Аленька, помоги!
Они втроем потащили дядю Митю, а в коридоре, в тесноте, вдруг выронили его — как будто вязанка дров грохнулась на пол.
— Вот собаки… — невнятно пробормотал дядя Митя. — Я же сказал — не кантовать!
— Все из-за тебя, Дашка! — прошептала тетя Нина.
— Почему это из-за меня? — обиделась тетя Даша.
Дядя Митя открыл глаза.
— Изверги! — отчетливо произнес он. — Что ж вы делаете, а?.. Мама!
Алевтина Викторовна побледнела.
— Мама! — неистово позвал дядя Митя.
В комнате бабы Лизы что-то зашуршало, и она выскочила в коридор сама с упавшим на плечи платком. Увидела своего сына на полу и всплеснула темными негнущимися руками.
— Митенька!
— Бабушка, не надо, — попыталась перехватить ее Катя, но старушка оказалась неожиданно проворной.
— Мама, они меня убить хотят, — отчетливо произнес дядя Митя.
— Митенька! — рванулась вперед баба Лиза.
Насмерть перепуганные тетя Нина и тетя Даша пропустили ее вперед. Старуха шлепнулась на пол и, раскинув руки крестом, заслонила сына.
— Не дам! — неистово зашептала она. — Что хотите, делайте, а его — не дам!
Алевтина Викторовна зарыдала.
Катя стала поднимать бабу Лизу, но та отчаянно сопротивлялась, телом заслоняя сына. Кажется, она всерьез решила отдать жизнь за него.
— Да помогите же! — взмолилась Катя. — Мама! Теть Нин, теть Даш…
— Не дам! — вопила баба Лиза.
— Бабушка, да с чего ты взяла, что мы его убиваем? — закричала раздраженно Катя. — Мы просто хотим вынести его из квартиры!
— Не дам!
Тетки, обнявшись, зарыдали. Катя без сил опустилась на пол.
— Вас бог накажет, — торжественно произнес Дмитрий Родионович, приоткрыв один глаз. — Злыдни…
— Ты ужасный человек, дядя, — мрачно сказала Катя. — Ты испортил жизнь своим близким, из-за тебя чуть не погиб Мика, а теперь твои сестры с матерью вынуждены бежать из дома… Ты ужасный человек!
Дядя Митя снова закрыл глаз, изобразив полную отрешенность от мира.
Катя не знала, что еще может подействовать на него.
— Я тебе денег
Наступила тишина.
Баба Лиза продолжала, раскинув руки, лежать на груди у Дмитрия Родионовича. Алевтина Викторовна и тетки, забыв про слезы, озадаченно переглянулись.
— Три, — неожиданно изрек дядя Митя, не открывая глаз.
— Обойдешься! — Катя сердито толкнула его ногой. — Две.
Снова наступила тишина.
Дядя Митя зашевелился.
Тетя Нина с тетей Дашей помогли подняться бабе Лизе.
— Вот, мама, как с вашим сыном поступают… — с горечью произнес Дмитрий Родионович. — Родные люди от него деньгами хотят откупиться!
Держась за комод для обуви, дядя Митя попытался подняться на ноги. Комод не выдержал тяжести и опрокинулся — из открытых ящиков посыпалась обувь.
— Ты отказываешься? — хладнокровно спросила Катя, отшвырнув от себя валенки сорок пятого размера, которые непонятно для каких целей хранились Алевтиной Викторовной.
— С родным дядей так-то… — прочувствованно повторил он. — Это ж кому скажи…
— Да или нет?
— Да! — рявкнул он.
Катя быстро достала из сумочки кошелек, отсчитала купюры.
— Если бы ты вел себя как человек, никто бы тебя отсюда не выгнал, — сердито сказала она. — А ты…
Дядя Митя сосредоточенно пересчитал деньги.
— И не вздумай вернуться, — пригрозила она. — Я тогда придумаю что-нибудь более радикальное. Ты меня знаешь!
Дядя Митя укоризненно покачал головой и, спотыкаясь о разбросанную обувь, зашагал к двери.
— Митенька! — всплеснула руками баба Лиза, которая, судя по всему, ничего не поняла. — Куда же ты?
— Куда-куда… — проворчал он. — На улицу Труда!
Дверь за ним захлопнулась.
Тетя Нина и тетя Даша счастливо переглянулись.
— Катенька! — обняла дочь Алевтина Викторовна. — Ты… ты просто не представляешь, какое ты доброе дело сделала! Ведь мы, можно сказать, три недели как в кошмарном сне прожили…
— А куда он? — проскрипела баба Лиза. — Я чего-то… Аля, куда он ушел?
— К Леониде своей, наверное… С ним все в порядке, мама! — Алевтина Викторовна, осторожно придерживая за локоть мать, повела ее в комнату. — Ты же видела, он у Кати денежек занял и побежал Леониде за подарком…
— Дай бог каждой такого мужа! — истово пробормотала баба Лиза, с трудом передвигая ноги. — Ты знаешь, Алечка, я бы сейчас полежала. Устала чего-то…
Сумерки — тихие, теплые, пыльные, вполне осязаемые — точно ватой окутывали город.