Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара

Стил Гарет

Обычно левый яичник Дилайлы, что рядом с почками, производит яйцеклетки. Он выглядит как миниатюрная виноградная гроздь. На ней расположены яйцеклетки на разной стадии развития размером до 20 мм, каждое в своей фолликулярной оболочке. Когда яйцеклетка (желток) созревает, она прорывает свою оболочку и попадает по яйцеводу в матку. На этом пути желток проходит несколько этапов, в ходе которых обрастает разными оболочками из протеинов и минералов. В период нахождения в матке из кровеносной системы курицы к яйцу поступает кальций, который становится скорлупой, и яйцо таким образом уже напоминает тот продукт, который мы покупаем в супермаркете. На всем пути от яичника до супермаркета яйцо увеличивается в размере от изначального зернышка до нормального столового яйца. Во время кладки яйцо выталкивается из влагалища и выходит через анальное отверстие, или, если говорить формально, через клоаку. В случае Дилайлы

яйцо, по всей видимости, застряло в матке рядом с влагалищем.

Почти все выходные я провел за чтением литературы о птицах и узнал о них больше, чем за всю свою учебу в колледже. Просто поразительно, насколько я был несведущ об организмах кур в целом и Дилайлы в частности. Было ясно, что анестезия станет самой важной частью операции. Обычно своих пациентов мы вводим в бессознательное состояние с помощью инъекций, а затем поддерживаем это состояние с помощью газовой анестезии. Но ведь куры – это даже не млекопитающие; их дыхательная система совсем не похожа на нашу. Согласно одному из справочников по домашним птицам Британской ветеринарной ассоциации по болезням мелких животных (BSAVA), легкие птиц в десять раз интенсивнее получают кислород из воздуха, чем у млекопитающих. В отличие от нас, легкие у птиц не расширяются; у них нет диафрагмы. Вместо этого до 80 % их респираторного тракта составляют воздушные мешочки. Эти воздушные мешки даже заполняют части крупных костей и работают как воздушные меха. Они обеспечивают тягу в дыхательном цикле и толкают воздух через легкие лишь в одном направлении.

Есть еще мириады других различий в физиологии пернатых и млекопитающих. Мне придется рассчитывать другую дозу лекарств. Также предстоит поработать с оборудованием, чтобы приспособить его для нужд нашей пациентки. Чтобы изучить все подробности, 48 часов было мало, а потому мне пришлось серьезно сократить количество материала для чтения и в основном сосредоточиться на анестезии и хирургической анатомии брюшной полости так, чтобы не навредить Дилайле по незнанию. Учебник был неукоснителен в одном: если уж мне необходимо удалить яичник, чтобы избежать проблем с яйцекладкой в будущем, то без микроскопа мне не обойтись. Этот аспект я решил покамест отложить. У меня почему-то была уверенность, что я смогу как-то справится без микроскопа. Всегда же можно просто ближе наклониться к пациенту и все прекрасно рассмотреть невооруженным глазом.

Утро понедельника наступило, как всегда, неожиданно. Я сделал копии страниц учебника с важной информацией о курах для своих медсестер. Я же буду занят операцией, потому им придется контролировать анестезию. Приехала Гемма с Дилайлой. Мы договорились, что если у меня ничего не получится, то мы просто усыпим курицу, пока та будет в бессознательном состоянии; ведь было бы неразумным выводить ее из наркоза с тем, чтобы потом усыпить ее снова, причиняя и без того уже лишние страдания.

Всех остальных пациентов пришлось перенести на другое время. По записи у меня была парочка котов на кастрацию, две суки на овариэктомию (удаление яичников), одна опухоль на удаление и небольшая пластическая операция на глазных веках у собаки, у которой там были болезненные язвочки. Млекопитающим придется подождать, ибо наступило время пернатых. Ни одна из книжных рекомендаций точно не оговаривала, каким способом лучше усыпить птицу. Мы решили, что свернем небольшую маску наподобие космического шлема и наденем ее курице на голову, затем пустим газ в высокой концентрации. Крайне недовольная и нахохлившаяся Дилайла спустя какое-то время стала оседать на операционном столе. Медсестры уложили ее набок, и мы стали думать, как же лучше подготовить курицу к операции. Электрический матрасик сохранял температуру ее тела, пока мы выщипывали перья с левой стороны ее тушки. Затем надо было обработать специальным раствором этот участок для разреза. На тот момент план у меня был простой: удалить яичник и яйцевод вместе с застрявшим яйцом, но всегда надо быть готовым к тому, что случится что-то непредвиденное и все пойдет не по плану.

Дилайла была готова, медсестры и я приступили к операции. Я развернул хирургические инструменты из стерильной упаковки, разложил их в логическом порядке, инструменты для правой руки – справа, инструменты для левой руки – слева. В стерильной пеленке сделал вырез окошком и расстелил на тушке Дилайлы так, чтобы область операции была аккурат в этом окошке. Такая пеленка нужна для того, чтобы рана не загрязнилась от контакта с остальным телом.

– Готовы?

– Ага, еще как! – ответила сестра-анестезиолог.

Я осторожно начал делать надрез. Начинался он приблизительно с середины грудной клетки и шел до подвздошной кости пациентки, давая мне доступ в целомическую полость, или, проще

говоря, куриный живот. Хоть вес у курицы был полтора килограмма, но сам разрез был микроскопическим даже по сравнению с тем, что обычно делают щенку или котенку. Как только я прошел сквозь кожу и мышцы, мне надо было проткнуть один из воздушных мешков, чтобы полностью попасть в брюшную полость. Мелкий порез в мешке зашивать нет нужды, он сам потом срастется. Тут же я увидел яйцо. Оно находилось во влагалище. Сверху располагалась матка, а над ней я увидел яичник. Он перестал производить яйцеклетки, вероятно, из-за сочетания болезни Дилайлы с ее недавним пребыванием в темноте. Несколько минут я провел, изучая подробности ее анатомии и оценивая, что же можно было реально сделать в сложившейся ситуации. Прежняя уверенность меня покинула. Я осмотрел яичник и понял, что удалить его было невозможно. Он тесно примыкал к телу и был весь покрыт большими кровеносными сосудами. Промахнись я на миллиметр или два, последствия были бы фатальными. Было совершенно очевидно, что трогать его было рискованно. Может, все-таки микроскоп не помешал бы. Матка выглядела вполне здоровой, но сужение у выхода означало, что яйцо не сможет оттуда выйти самостоятельно. Я ведь еще думал, что смогу удалить и матку, но теперь при осмотре было понятно, что такое будет сделать непросто.

Время шло; мне нужен был новый план. Я мог попробовать удалить яйцо через стенку матки. Однако, как только Дилайла вернется к обычному образу жизни, она опять начнет давать яйца, и мы снова вернемся к этой же проблеме. Это нежелательно. Если не удалить яичник, то курица продолжит производить яйцеклетки, а удалить яичник, не убив при этом курицу, у меня не получится. Оставался только один вариант. У меня был план на случай, если все будет плохо. Я удаляю застрявшее яйцо из матки, зашиваю матку, зашиваю все остальное. Под конец под кожу вшиваю курице гормональный имплант. Он будет медленно выделять гормон по названием деслорелин, который сделает так, что наша бедная пташка перестанет вырабатывать яйцеклетки приблизительно в течение года. А потом мы можем заменить его на новый имплант, но на это мне нужно будет еще уговорить хозяйку Гемму. Имплант дорогой, я оговаривал его стоимость с хозяйкой, и она согласилась попробовать этот вариант в самом крайнем случае.

Итак, план есть, теперь надо действовать. Я осторожно прорезал скальпелем яйцевод. Сказал медсестре просунуть руку под тушку и осторожно поддавливать снизу, чтобы выдавить на меня яйцо. Я продолжал расширять разрез; яйцо не собиралось покидать матку. По сравнению с яйцом разрез в стенке был, видимо, все еще недостаточным. Я начал потеть. Что, если я так и не смогу вынуть это яйцо? Может, надо было делать разрез с другой стороны? Может, надо было резать прямо по центру живота? Но ведь в книге было написано, что для такой операции это самый удобный вариант. Черт бы побрал это яйцо! Вот же оно, так близко! Прошло еще несколько неуверенных минут. Я не мог просто схватить яйцо и вытащить его наружу; разрез был все еще слишком мал. Неважная ситуация. И тут меня осенила мысль. Я отложил свои инструменты и просунул руки под птицу. Руки теперь у меня были нестерильны, но ведь это можно исправить. Я медленно стал прощупывать и давить снизу вверх, буквально каждым пальцем нажимая как по клавишам по тельцу курицы, стараясь выудить это яйцо из раны.

Потихоньку-полегоньку. Чпок!

Яйцо показалось из разреза и скатилось на операционный стол.

Я поднял взгляд на медсестру, что следила за анестезией, удивился, когда увидел, что на ее месте уже была другая медсестра: они поменялись местами, чего я в своей сосредоточенности и не заметил. Как бы то ни было, мы оба вздохнули с облегчением. Зашивание раны прошло успешно. Мышцы – удивительно мягкая ткань, и швы едва удерживали срезы вместе, но мне удалось их соединить. С кожей справился намного быстрее. Антибиотики, болеутоляющее, противовоспалительное, все необходимые уколы были сделаны.

– Минуточку, – сказал я. Направился к холодильнику, откуда достал гормональный имплант. Легонько оттянув кожу, через большую иглу я ввел Дилайле капсулу размером с рисинку. Вскоре гормоны начнут работать и отключат механизм по выработке яйцеклеток.

После того как Дилайлу сняли со стола, она довольно быстро пришла в себя. Мы осторожно перенесли ее в отдельную клетку, подальше от кошек и собак, которые бы несомненно нарушили ее покой. Потом я позвонил хозяйке и рассказал об исходе операции. Уж не знаю, кто из нас двоих испытал большую радость. Но мне было некогда разговаривать, потому что меня ждал прием. Пришлось пропустить обед и сразу начать принимать клиентов, которые уже теряли терпение из-за того, что слишком долго сидели в очереди. Ближе к вечеру надо было выписывать Дилайлу. Но сперва мне надо было выписать другую пациентку после гистерэктомии.