Никогда не влюбляйся в повесу
Шрифт:
То, что случилось, должно было случиться. Странно, но Камилла сейчас уже ничего не боялась. Она хотела его. Ее руки обвились вокруг талии барона, горячее дыхание Ротуэлла коснулась ее уха.
— Научите меня, Камилла, — взмолился он. — Я хочу научиться быть нежным.
Ее тело само откликнулось на его зов. Камилла прижалась к Ротуэллу, но в этот раз его губы прикоснулись к ее губам так осторожно и бережно, будто их коснулось крыло бабочки. От этого поцелуя исходил непреодолимый соблазн. Как странно, промелькнуло в голове у Камиллы. Эти огромные руки, мощное тело, нависшее над ней, как
С каждой минутой его поцелуй становился все более пылким, все более требовательным. Камилла запрокинула голову. Хриплый звук вырвался из его груди — полувздох, полустон, — а в следующее мгновение он властным движением разжал ей губы. И Камилла забыла обо всем.
Ее руки погладили его по спине, и он задрожал, почувствовав ее прикосновение. Это было сильнее его. С трудом оторвавшись от ее губ, он прижался к ее бархатистой щеке.
— Камилла, — едва слышно пробормотал он.
Горячая мужская ладонь обхватила ее затылок, вторая тяжело легла на бедро, сминая тонкую ткань платья. Внезапно Камилла почувствовала, что ей нечем дышать. А еще через мгновение его ладонь, пробравшись под шаль, осторожно коснулась груди. Губы Ротуэлла скользнули по ее шее вниз, припали к нежным полушариям груди, которую он успел высвободить из корсажа. Камилла застонала, ощутив, как его затвердевшая плоть — явное свидетельство его желания — вжимается ей в живот. Она задыхалась, чувствуя, как оглушительно стучит ее сердце.
Ветер, словно дожидаясь этого момента, промчался по саду, свистнул по-разбойничьи, собрал охапку сухих листьев и погнал по дорожке прямо к ногам. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Камиллу к реальности.
Ротуэлл, вздрогнув, резко отодвинулся. Прикосновение ветра к обнаженному соску оказалось мучительно болезненным. Открыв глаза, Камилла резко отпрянула, испуганная тем, как охотно ее тело откликнулось на его призыв. Она задыхалась, хватая воздух полуоткрытым ртом. А потом на нее нахлынула паника.
Резким движением Ротуэлл притянул ее к себе и несколькими быстрыми движениями привел в порядок ее платье.
— Прости меня, — хрипло пробормотал он, тяжело дыша. Потом, снова прижав ее к себе, погладил по спине. — Прости меня, Камилла, — повторил он, уткнувшись лицом в ее волосы. — Я немного поторопился.
Сейчас он казался ей надежным, как скала. Но несмотря на это, охватившая ее паника внезапно сменилась ледяным страхом — ни нежные слова, ни ласковые прикосновения Ротуэлла ничего не могли изменить. От него по-прежнему веяло опасностью. Похолодев, Камилла спрашивала себя, уж не так ли мужчинам удается заставить слабых или слишком сильно любящих женщин отдаваться им душой и телом?
Порывы ветра, поначалу слабые, с каждой минутой становились все сильнее. Холод, пробравшийся в ее сердце, постепенно разлился по телу, пробирая ее до костей.
Камилла, опустив голову, зябко натянула шаль.
— Холодно, — пробормотала она.
Лорд Ротуэлл предложил ей руку.
— Тогда нам нужно как можно скорее вернуться в дом.
Она вскинула на него глаза.
— Вы говорите по-французски?
Лицо
— Да, говорю. Пойдемте, мадемуазель Маршан.
Она неуверенно взяла его под руку. Итак, она снова превратилась в «мадемуазель Маршан». Камилла вздохнула — она не должна была обижать его, как не должна была ни при каких обстоятельствах поддаваться исходящему от него соблазну. О чем она только думала, когда с такой жадностью подставляла ему губы для поцелуев?! Неужели она такая же дура, какой была ее мать? На мгновение ей стало стыдно. Нет, не своего желания — а того, что, поддавшись ему, она на миг забыла об осторожности.
Они подошли к створке задних ворот, где Ротуэлл оставил свой хлыст. Камилла бросила на барона задумчивый взгляд.
— Может, нам стоит обвенчаться немедленно? — пробормотала она. — Я не хочу больше ждать.
Какое- то время барон молча смотрел на нее, похлопывая хлыстом по сапогу.
— Через неделю — просто приличия ради, — наконец бросил он. — Я предупрежу Памелу.
— Хорошо, — кивнула она, опустив глаза. — Благодарю, месье.
Не успела леди Шарп устроиться в кресле возле сына, как появилась Торнтон с горячей водой для купания маленького лорда Лонгвейла. Вручив драгоценный сверток нянюшке, графиня с трудом подавила досаду — распорядок дня в ее глазах был делом священным.
— Если я понадоблюсь, я буду в кабинете лорда Шарпа, — предупредила она.
Внизу ее, как обычно, дожидался поднос с целой кипой писем и записок с приглашениями. Леди Шарп улыбнулась — ей нравилось думать, что у нее в доме все идет раз и навсегда заведенным порядком. Усевшись, она внимательно прочитала все письма, касавшиеся их загородного имения в Линкольншире, потом продиктовала мистеру Бигему, секретарю ее мужа, ответы на часть из них, велев отдать оставшиеся лорду Шарпу.
Она как раз перешла к приглашениям, когда на пороге появился лакей.
— Миссис Эмброуз, миледи, — мрачно объявил он.
Золовка леди Шарп, приходившаяся лорду Шарпу сводной сестрой, оттеснив его, протиснулась мимо Бигема в комнату — щеки у нее разрумянились, ярко-зеленая шляпка кокетливо сбилась набок, а из-под нее струились бледно-золотистые локоны.
— Пэм, дорогая моя! — воскликнула она, обежав вокруг стола, и звонко чмокнула графиню в щеку. — Только что вернулась — провела неделю в Брайтоне, это было… о Боже, ты снова работаешь за Шарпа?! Эх, будь я на твоем месте, ни за что бы не стала!
— Каждый делает что может, — пробормотала графиня, жестом указав Кристине на стул по другую сторону стола. — В это время года в загородном имении столько дел! А мы с Шарпом никак не можем сейчас уехать из Лондона.
Кристина нетерпеливо дернула сухощавым плечиком.
— Ну конечно, куда уж тебе сейчас путешествовать — обрюзгла, растолстела да и выглядишь хуже некуда! Рожать в твоем возрасте — чистое безумие!
Леди Шарп с трудом спрятала улыбку. Бессмысленно пытаться объяснить давно овдовевшей и ребячливой сестрице лорда Шарпа, как мало значит в ее глазах фигура — особенно по сравнению с возможностью подарить мужу долгожданного сына и наследника. Сейчас главное — поскорее сплавить Кристину домой.