Никогда не знаешь, что ждать от женщины
Шрифт:
Мельком взглянув на Веду, я сразу забыл о Максе. Она облокотилась о стол и была очень бледна. По ее руке струилась кровь.
– Веда!..
– Все в порядке. Свяжи его.
– Дай взгляну.
– Свяжи его! – жесткое выражение ее глаз привело меня в чувство.
– О'кей, – сказал я, выворачивая карманы Отиса. В боковом кармане я обнаружил еще один револьвер двадцать второго калибра, немного денег и жалкий бумажник. Связав ему руки его же ремнем, я подошел к Веде. Она приподняла юбку, рассматривая глубокую рану на бедре.
– Ничего страшного, – проговорила
Пока я обрабатывал рану, мы молчали. Затем я налил ей виски и выпил сам.
– Молодец! – похвалил я Веду. – Больше нам ничего и не оставалось делать.
– Как ты думаешь, он действительно оставил записку?
– Не знаю. Может, блефует, а может, и нет.
На ее щеке дернулся мускул.
– Нужно узнать.
– Как это сделать? Разумнее всего просто уехать отсюда.
– Не в этом дело. Дело в письме.
Я подошел к нему и похлопал по щекам. Привести его в чувство оказалось трудной задачей, так как я ударил его слишком сильно. Наконец он застонал. Глаза он не открывал больше минуты, но когда почувствовал, что я наклонился над ним, лицо его стало грязно-серым. Он открыл глаза и с ужасом уставился на меня.
– О'кей, Макс, ты сыграл свою игру. Теперь очередь за нами. Где ты живешь?
– Я не буду говорить.
– Как знаешь! – я подошел к нему и пару раз легонько врезал кулаком. Каждый раз он посылал меня к черту, и я увлекся. Он был не трус, и мне совсем не нравилось избивать его, но мысль о газовой камере подстегивала меня, так что через некоторое время его лицо превратилось в сплошную кровавую маску. Он потерял сознание на восьмом ударе, и я отступил на шаг, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Все это время Веда стояла возле стены с безразличным и белым как мел лицом.
– Ты зря теряешь время, Флойд.
Я плеснул воды ему в лицо и тряс до тех пор, пока он не пришел в себя.
– Где ты живешь? – снова повторил я.
Он промолчал.
– Подожди, – сказала Веда. Я отступил и оглянулся на нее. Она схватила кочергу и сунула ее в камин. Мы молча стояли и наблюдали за тем, как раскаляется железо.
– Подержи его, – приказала Веда.
– Послушай…
– Держи его!
Я сжал Макса так, что он вскрикнул. Веда медленно приближалась к нему, сжав губы. В его глазах застыл животный ужас. Глядя на него, я ощутил тошноту.
– Я воткну тебе ее в глаз, мерзкая ты скотина! Я не собираюсь все терять из-за такого подонка, как ты. Теперь говори, или прощайся с глазом!..
Кончик кочерги был уже возле лица Макса. Его голова дернулась назад. Глядя на нее, я понял, что она выполнит свою угрозу, и чувство холода и пустоты охватило меня.
– Я скажу, – прошептал он, трясясь от ужаса. – Не трогайте меня. Четвертый дом по дороге на Альтадену. Слева, у въезда в город. Дом с белыми воротами. Записка под подушкой в моей спальне.
Веда отбросила кочергу и отвернулась. Я видел, как дрожь неудовлетворенного желания прошла по ее телу. Я отпихнул Макса и подобрал кочергу, которая уже начала прожигать пол.
– Теперь поеду я.
– Как хочешь, – согласилась она.
– Следи
– Он будет здесь до твоего возвращения. Торопись, Флойд.
Я попытался было обнять ее за плечи, но она отстранилась.
– Спешу, малышка. Не приближайся к нему, а только наблюдай.
Я подобрал его «кольт» и сунул в карман, а второй револьвер положил на полку. Макс ерзал на стуле, как будто его кусали муравьи. Веда в упор смотрела на него, и он ежился от ее взгляда.
Затем я кое-что вспомнил, вернулся назад, открыл шкаф и взял две бутылки виски. Макс издал всхлипывающий звук, но я вышел, не взглянув на него.
Черная ночь сверкала звездами. Было холодно и ветрено. Мгновение я стоял, потирая враз заледеневшие руки. Я вспомнил выражение лица Веды и был абсолютно убежден, что она выполнила бы свою угрозу. Вновь дрожь пробежала у меня по позвоночнику. Я попытался прогнать ее, поднял плечи и зашагал под навес.
Я достиг дороги на Альтадену минут через тридцать. Часы на приборном щитке показывали 22.20, когда я затормозил перед домиком с белой калиткой.
Дом был отнюдь не блестящий, да иного я и не представлял. Лунный свет падал на выцветший на солнце невысокий заборчик, и, побоявшись, что калитка рассыплется от ветхости, я не тронул ее, а перепрыгнул через забор и пошел по затвердевшей грязи, заменяющей дорожку к дому. Сквозь окно, косо занавешенное грязной тряпкой, пробивался веселый лучик света. Я поднялся по трем ступенькам и позвонил. Запах отбросов и мокрого белья ударил мне в нос. Я подумал о Веде, одной там, наверху, с ее ужасной решимостью совершить любую жестокость, что, как в зеркале, отразилось на лице Макса. Потом я подумал о «Бьюике», стоящем перед калиткой. Если бы мимо проезжала патрульная машина, я бы влип основательно и надолго. Окружив дом, они вынудили бы меня к капитуляции.
По коридору прошаркали шаги, и дверь открылась. Я не мог различить, кто именно открыл дверь, но сильный запах джина сказал мне это яснее ясного.
– Макс дома?
– Кто его спрашивает? – раздался грубый пропитый голос, звучавший как из бочки.
– Меня зовут Бакстер. Вы, как мне кажется, миссис Отис?
– Да, это я.
– Макс говорил мне о вас. Если я правильно понял, он ищет работу. У меня есть кое-что, что может его заинтересовать.
– Но его нет дома.
Я попытался ее рассмотреть, но было слишком темно. Странно было слышать голос и не видеть, кому он принадлежит.
– Как глупо. Я специально заехал позже, надеясь его застать. А когда он будет?
– Не знаю. Может быть, скоро.
– Очень жаль. Он так просил предупредить его. Я не могу подождать? У меня не будет больше случая наведаться сюда.
– Я уже сплю, – в ее голосе слышалась неприязнь. – Я не знаю, когда он вернется обратно.
– У меня в машине пара бутылок виски. Они помогут скоротать время.
– У вас есть виски? – на этот раз в голосе послышалось оживление. – О чем речь! Заходите. Макс все обещал принести бутылку, но дальше обещания дело не заходит. Входите, мистер.