Никогда, никогда
Шрифт:
Он говорит о Чарли так, будто она какой-то яд. Так же, как ее мать говорила обо мне. Я опускаю взгляд на подлокотник моего кресла и ковыряю участок потертой кожи.
– Она почувствовала себя нехорошо в школе. Ее надо было отвезти домой, и мы по-быстрому заехали сюда.
Этот человек… мой отец… откидывается на спинку своего кресла. И, поднеся руку к лицу, потирает подбородок.
Проходит пять секунд. Десять секунд. Пятнадцать.
Наконец он опять подается вперед:
– Ты встречаешься с ней снова?
Это вопрос с подвохом? Потому что
Если я скажу да, это наверняка выведет его из себя. Если я скажу нет, то получится, что я позволяю ему одержать надо мной верх. Не знаю, почему, но мне совсем не хочется, чтобы этот человек победил. Вид у него такой, будто он привык побеждать.
– А что, если и так?
Его рука больше не потирает подбородок, потому что она скользнула по столу и вцепилась в ворот моей рубашки. Он пытается рывком притянуть меня к себе, но я хватаюсь за край стола и сопротивляюсь. Мы стоим глаза в глаза, и я ожидаю, что сейчас он ударит меня. Интересно, типично ли это для нас, всегда ли мы с ним общаемся так, как сейчас.
Но вместо того чтобы ударить меня, как ему хочется – я это знаю, – он толкает меня кулаком в грудь и отпускает мой воротник. Я валюсь обратно на свое кресло, но остаюсь в нем всего лишь секунду. Я вскакиваю и делаю несколько шагов назад.
Наверное, мне следовало бы врезать этому засранцу, но я еще не испытываю к нему достаточной ненависти, чтобы сделать это. И он также недостаточно мне нравится, чтобы его реакция как-то действовала на меня. Хотя она и озадачивает меня.
Он хватает со стола пресс-папье и швыряет его, к счастью, не в мою сторону. Оно врезается в деревянную полку и опрокидывает ее содержимое на пол. Несколько книг. Фотография в рамке. Камень.
Я стою неподвижно и смотрю, как он ходит из стороны в сторону и по лбу его текут капли пота. Я не понимаю, почему он так возмущен тем, что Чарли была здесь сегодня. Тем более что, по словам Эзры, мы вместе выросли.
Теперь его ладони уперты в стол. Он тяжело дышит, его ноздри раздуваются, как у разъяренного быка. Я ожидаю, что он вот-вот начнет бить копытом.
– У нас была договоренность, Сайлас. У нас с тобой. Мы договорились, что я не стану принуждать тебя давать показания, если ты поклянешься мне, что больше не будешь видеться с дочерью этого человека. – Одна его рука резко тянется к запертому шкафчику, а другую он запускает в остатки своих поредевших волос. – Я знаю, ты считаешь, что она не брала те досье из моего кабинета, но я уверен, что она это сделала! И я согласился не давать этой истории хода только потому, что ты поклялся, что нам больше не придется иметь дела с этой семьей. И вот теперь ты… – Он содрогается. В буквальном смысле этого слова. – И вот теперь ты приводишь ее в этот дом, как будто последних двенадцати месяцев не было вообще! – Он раздраженно машет руками, его лицо искажено. – Отец этой девицы едва не разорил нашу семью, Сайлас! Неужели это для тебя ничего не значит?
Вообще-то так оно и есть, хочется сказать мне.
Я беру себе на заметку, что мне никогда не следует злиться. Потому что мужчинам семьи Нэш гнев совсем не идет.
Я пытаюсь отыскать в себе какую-нибудь эмоцию, которая может сойти за раскаяние, чтобы он увидел это на моем лице. Но это трудно, ведь единственное чувство, которое я испытываю сейчас, это любопытство.
– Лэндон, тебя это не касается, – говорит мой отец, и его голос при
Лэндон – приятно наконец узнать имя моего младшего брата – смотрит на меня.
– Тебе звонит наш тренер, Сайлас.
Я снова смотрю на моего отца, который теперь повернулся ко мне спиной. Надо полагать, это означает, что наш разговор окончен. Я иду к двери и с радостью выхожу из комнаты, за мной выходит и Лэндон.
– Где телефон? – спрашиваю я его, подойдя к лестнице. Это обоснованный вопрос. Ведь откуда мне знать, на какой телефон он позвонил: на мобильный или на стационарный?
Лэндон смеется и начинает подниматься по лестнице.
– Никакого звонка нет. Я просто хотел вытащить тебя оттуда.
Он продолжает подниматься, доходит до второго этажа и, повернув налево, исчезает из виду в коридоре. Он хороший брат, думаю я. Я направляюсь туда, где, как мне кажется, находится его комната, и легко стучу в дверь. Она немного приоткрыта, и я толкаю ее.
– Лэндон? – Я открываю дверь полностью. Он сидит за письменным столом, на мгновение оборачивается и снова переключает внимание на свой компьютер. – Спасибо, – говорю я, войдя в комнату. Благодарят ли друг друга братья? Вероятно, нет. Наверное, мне следовало сказать что-то вроде: Долго же ты медлил, засранец.
Лэндон поворачивается на своем кресле и склоняет голову набок. И улыбается с недоумением, смешанным с восхищением.
– Не знаю, что ты задумал. Ты не явился на тренировку, а прежде с тобой никогда такого не бывало. Ты ведешь себя так, будто тебе плевать, что Чарли трахалась с Брайаном Финли. А затем тебе хватает куража привести ее сюда. И это после всего того дерьма, через которое прошли наш отец и Бретт? – Он качает головой. – Меня удивляет, что ты смог выйти из его кабинета без кровопролития.
Он разворачивается и предоставляет мне разбираться со всем этим самому. Я поворачиваюсь и бросаюсь в свою комнату.
Бретт Уинвуд. Бретт Уинвуд. Бретт Уинвуд.
Я повторяю про себя его имя, чтобы точно знать, что искать, когда я доберусь до своего компьютера. Наверняка у меня есть компьютер.
Дойдя до своей комнаты, я первым делом подхожу к своему комоду. И, взяв с него ручку, которую мне дала сегодня Чарли, снова читаю надпись на ней.
ФИНАНСОВАЯ ГРУППА УИНВУД – НЭШ.
Я обыскиваю комнату, пока не нахожу ноутбук в ящике моей прикроватной тумбочки. Я включаю его и ввожу пароль.
Выходит, я помню пароль? Придется добавить это к списку дерьма, не имеющего смысла.
Я набираю в поисковой строке Финансовая группа Уинвуд – Нэш. Я кликаю по первому результату и оказываюсь на странице, озаглавленной Нэш файнэнс, без всякого упоминания фамилии Уинвуд. Я быстро просматриваю эту страницу, но не нахожу на ней ничего, что могло бы мне помочь. Просто куча бесполезной информации о контактах компании.